Легко!

– Ты обратно только в пятницу? Уж постарайся в четверг, – сказала Одри, высаживая Джона у терминала ранним утром в понедельник, как обычно.

– Попробую, но уже сейчас на четверг три встречи, не знаю…

– Ну тогда в пятницу хотя бы с утра. Мы же идем к Лизе и Саймону, помнишь?

– Постараюсь вылететь сразу после ланча.

– Твое «после ланча» – это практически вечером.

Джон уже не слушал. Все, как обычно в понедельник утром. Ведь она знает, что он любит все эти вечеринки и рвется домой из Лондона к концу недели, знает, что никогда не подводил ее и, в конце концов, никуда не опаздывал. Но зачем-то нужно еще поддавить. Он был уже мыслями в работе.

Одри не любила говорить о его работе: «Хоть по выходным за столом я могу про это не слушать?» Время пребывания Джона дома было ее временем, и она требовала высокого качества каждой минуты. Она точно знала, чего хочет, и всегда получала это. Тем не менее не упускала шанса напомнить ему о приносимых ею жертвах ради его «жизни на два города».

Приняв три года назад решение работать в международной телекоммуникационной компании в Лондоне (предложение, несравнимое с возможностями Эдинбурга), Джон был готов за это решение платить. Он сжимал пространство рабочей недели в четыре, а то и в три дня, ибо полеты в выходные были исключены, и не требовал за это благодарности. В конце концов, это его обязанность мужчины держать под контролем работу и мир в семье. Но он просто отключался от вопросов, начинающихся с «когда ты?..»