© Carl-Johan Vallgren, 2012
By agreement with Hedlund Literary Agency and Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency, Sweden
© Штерн С. В., перевод на русский язык, 2015
© Издание на русском языке, перевод на русский язык. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015
© Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2017
* * *
У любой истории есть начало и конец. Только не у моей. Теперь я знаю. У других – да, история с чего-то начинается и чем-то заканчивается. В этом и смысл истории. А моя идет по кругу. Мало того, иногда даже по кругу не идет. Стоит на месте.
Но брату я так не говорю. Ему я говорю вот что: у любой истории есть начало и конец. И самое главное – конец. Начало не всегда хорошее, говорю я ему, начало чаще плохое, но это неважно. Важно, что в конце все становится лучше.
…Был мальчик, и звали его Роберт. Он жил в Скугсторпе, пригороде Фалькенберга, на улице с цветочным именем. У всех улиц в Скугсторпе цветочные имена – Розовая, Тюльпанная… Жил он с мамой, папой и старшей сестрой Неллой. У них был маленький дом в ряду таких же маленьких домов. Очень маленький, даже не дом, а квартира с палисадником и гаражом. Никто никогда и не думал что-то сажать в этом палисаднике, даже газона не было. Маму такие дела не интересовали, а папу – тем более. Родители Роберта и Неллы отличались от других родителей. Они не работали, у них не было машины, они не ездили с детьми в отпуск летом… они жили не так, как другие, и думали не так, как другие… ну, когда-то, может, и жили, и думали, только давно это было, никто и не помнил. Что ж, ничего тут не изменишь. Самое главное – все это только начало, а в конце будет по-другому…
Я рассказываю, а он слушает, почесывает струпья между пальцами и ждет, ждет, ждет – когда же все будет лучше, чем в начале? Это нелегко, говорю я ему. Дорога из тьмы к свету никогда не бывает легкой. Сначала надо преодолеть множество препятствий, иначе что это за история.
Роберт был не похож на других детей в их квартале. Стеснительный, неуклюжий, и в школе учился так себе. И плохо видел. Наверное, с самого рождения – то на стену налетит, то на бордюр, то на мостки на берегу. Но поскольку мама и папа у него были такими, какими они были, к глазному доктору его не повели. Только во втором классе школьная медсестра заподозрила неладное и заказала время у глазника. И ему стали выписывать очки, с каждым годом все сильней и сильней. С очками тоже целая история. Они постоянно были заклеены, потому что одноклассники все время отнимали их и ломали или он сам на что-нибудь налетал, он ведь оставался таким же неуклюжим, как и был. А еще потому, что родителям было не до детей. Им было все равно, как у них дела в школе, когда они возвращаются домой, поели или голодные… как они выглядят – может быть, одежда запачкалась или порвалась, – веселы или грустны, не болеют ли… На все это им было наплевать. Всем занималась Нелла. Она и убиралась в доме, и покупала продукты, если были деньги, и помогала брату с домашними заданиями. Это было нетрудно, ведь Роберт ходил в спецкласс для отстающих, или вспомогательный, как его еще называли. Там преподавали только самую простую математику и самый простой английский. Все, все делала Нелла – кому-то надо было этим заниматься, – а сам Роберт относился к себе со странным равнодушием, словно бы кто-то походя сунул ему его жизнь с инструкциями на непонятном языке и он не знал, что с ней, с этой жизнью, делать. Она же, Нелла, и кормила его завтраком, и провожала в школу, и стирала одежду. Готовила, хотя не так уж умела, но Роберт никогда не жаловался, наоборот – лучше, чем она, никто не готовит, говорил он. И фалунскую колбасу с макаронами, и кровяной пудинг, и рыбные палочки – нигде ничего вкуснее он не ел, хотя ему и сравнивать было особенно не с чем, разве что со школьной столовой.
