Джулия Киз вынырнула из такси у дома родителей. Тут же вспыхнули камеры и раздались крики репортеров: «Где Дерек, Джулия? Он прилетит из Лос-Анджелеса на свадьбу вашей сестры?», «Это правда, что вы с ним подыскиваете дом?», «Есть ли вероятность того, что ваши отношения завершатся браком?» Вопросы сыпались точно град. С Дереком, напарником по съемочной площадке, Джулия не встречалась, да и не стала бы ни за что на свете. При одной лишь мысли о нем ее тошнило похуже, чем от утреннего токсикоза, а это что-нибудь да значило.
Обойдя репортеров и вытащив из багажника сумку на колесиках, девушка пробежала по дорожке, что вела от подъездной аллеи к крыльцу, мимо рододендрона, что так буйно цвел в начале лета – в последний раз, когда Джулия приезжала в Вилмингтон и Логан Брандт разбил ее сердце. Такого больше не повторится – по крайней мере, она так решила. На ступенях крыльца появился отец и, сбежав вниз, заключил дочь в объятия.
– Вам бы не мешало выучиться манерам, – крикнул он журналистам, собравшимся у бордюра.
Хорошо еще, что местные писаки не осмеливались заходить на частные владения. В больших городах, таких как Нью-Йорк и Лос-Анджелес, их коллеги не стеснялись ничего. Джулия уже знала повадки представителей прессы – почти десятилетняя карьера кинозвезды заставила кое-чему научиться. С утра позвонил ее агент, и, судя по той истерике, в которую его повергла вышедшая в газете статья о Дереке, в следующие несколько часов журналисты будут лишь прибывать.
– Прости, пап, мне жаль, что они тут торчат. Не разговаривай с ними, и они уйдут.
Джулия поцеловала чисто выбритую щеку отца. У него были такие же, как и у нее, темно-русые волосы, только время добавило серебра на висках. Морщинки на лбу показывали, что отец взволнован. Что ж, это можно понять: одна дочь выходит замуж, а вторая, если судить по вопросам репортеров, имеет весьма странные предпочтения во всем, что касается мужчин. А ведь он еще не знает о том, что скоро станет дедушкой.
Отец открыл дверь, и Джулия вошла в дом. В гостиную, вытирая руки о полотенце, выглянула мать. В белых брюках-капри и розовой блузке без рукавов, с неизменным жемчужным ожерельем на шее, оттеняющим рыжие волосы, стянутые в хвост, она была безупречна, как всегда. Следом шла будущая невеста, младшая сестра Джулии Трейси. Они с матерью были похожи как две капли воды, только на девушке был надет бирюзовый сарафан. Трейси так посмотрела на старшую сестру, точно та была воплощением вселенского зла. Мать обняла старшую дочь и поцеловала ее:
