Сергей не имел ни малейшего понятия, сколько времени он был без
сознания. Зрение постепенно возвращалось, однако очертания
окружающих предметов пока были размытыми. Судя по тому, что было
довольно светло, день был в самом разгаре. Данный факт не мог не
радовать, однако лежащее на земле тело мужчины непрерывно тряслось
из стороны в сторону. Уваров не сразу сообразил, что землетрясение,
превратившее их увлекательную прогулку в кошмар, еще не
закончилось. Мощнейшие толчки, расколовшие многовековые скалы,
словно те были сделаны не из камня, а из хрупкого стекла, за время
отключки Сергея трансформировались в непрерывные колебания средней
силы. Мужчина попытался сесть и тут же понял, что сделать это
непросто: на правую руку опереться было невозможно, острейшая боль
в локте моментально пронзила мозг, заставив его громко застонать и
выругаться. Впрочем, все остальное тело тоже было не в лучшем
состоянии, создавалось впечатление, что его долго пинали тяжелыми
ботинками, при этом половина ударов пришлась по голове. С помощью
левой руки Уваров все же смог принять удобное положение, хотя
сидеть на трясущейся земле было весьма некомфортно. Он сильно
зажмурил глаза на несколько секунд и медленно приоткрыл веки. На
сей раз взгляд сфокусировался быстрее, и мужчина смог
осмотреться.
Внедорожник, на котором Уваровы отправились в путешествие, лежал
на правом боку. Лобовое стекло отсутствовало, практически весь
кузов имел внушительные вмятины, одно из передних колес ощетинилось
рваной резиной, и было вывернуто неестественным образом.
Удерживаемый ремнями безопасности с переднего сиденья свисал
черноволосый водитель со смуглой кожей. Безвольно опущенная голова
мужчины была «раскрашена» полосками темных кровоподтеков. Уваров
вспомнил, что в какой-то момент он также был отмечен кровью Самата,
и оглядел себя: на футболке темнели бурые пятна, а лицо стягивала
высохшая плотная корка. Переведя взгляд на заднее сиденье, Сергей
увидел свое семейство, вернее только его часть: пятилетнего Ильи
нигде не было видно. Мужчина надеялся, что тот окажется между
сиденьями, но ошибался. Девятилетняя Кристина лежала на матери,
практически вывалившись из удерживающих ее ремней. И Лена, и
девочка дышали, но были без сознания. Сергей положил на голову жены
прохладную руку, веки женщины тут же задрожали. Издав звук, похожий
одновременно и на хрип, и на стон, она открыла глаза. Ее зрение
восстанавливалось также медленно, как и у мужа, покрытые
многочисленными красными прожилками глаза смотрели как бы сквозь
мужчину, Сергей не мог сразу определить, на чем конкретно
фокусирует свой взгляд Лена. Словно что-то почувствовав, подала
признаки жизни и Кристина, с силой сжав кулачки и несколько раз
шмыгнув носом.
