ОЛИВЬЕ
Много есть свидетельств о последнем ингредиенте. Но, будучи прямым потомком Федора Кольбе, архитектора и посвященного второй генерации, я давно понял, что рецептура не ограничивается перечнем продуктов. И что только неукоснительное соблюдение всех условий, закона и его духа поможет добиться цели. Знать бы еще эти условия.
– Вроде очнулся, вашбродь, – говорит Потап, приподнимая голову алхимика за окровавленные волосы.
Потап любит все эти вашбродь, кушать подано да чего изволите-с. Настоящий лакей. Только ливреи не хватает. Вместо ливреи на нем протертые джинсы в обтяжечку и длинный свитшот, подпоясанный красным кушаком. Потапу двадцать пять лет. Он из новых. С его ушей свисают белые сопли наушников, и какие-то гнусавые голоса нашептывают русский рэп.
Алхимик дергается, лупая мутными глазами. Бороденка его торчит в разные стороны клочьями, хотя совсем недавно была словно из барбершопа.
– Водицы прибавь, – лениво роняю я.
Потап берет ведро и с размаху плещет в рожу пленного. Тот фыркает. Взгляд становится осмысленным.
– Итак, господин Эмерсон. Остановились мы с вами на том, что вы не знаете, куда делась книга, и даже не знаете о ее существовании. Позвольте в очередной раз вам не поверить…
Господин Эмерсон дергается вперед, железный стул скрипит по бетону.
– Ви сумасшедший! Псих! Я не знать ни про какие книга! Я ничего не знать про ваш идиотский оливье! Я дипломат! У меня неприкосновенность! У вас будет большой проблэм с ваш власть!
– Наш власть с нами проблэм не имеет. Она не трогает нас, мы не трогаем ее.
Я достаю конверт, выкладываю на стол фотографии. Стол забрызган водой и некоторые карточки покрываются мокрыми пятнами.
– Вот, – говорю. – господин Эмерсон на выходе из архива. Вот господин Эмерсон рядом с аэропортом, несет кейс. Замечательный, кстати, кейс. Десять уровней защиты, фирма «Бломб энд Даунинг», пятимиллиметровая пуленепробиваемая броня. Тяжело, наверно, было. А вот господин Эмерсон в трактире «Красная матрешка». Говорите, ничего не знаете про наш идиотский оливье? А что это за блюдо на столе перед вами? А кто сидит напротив господина Эмерсона? О, да это сам Кристофер Лагас, шеф-повар небольшой кучки нью-йоркских ресторанов. Удивительно.
Алхимик смотрит на фотографии, глаза бегают, борода дергается, словно от кома застрявшей во рту жвачки. Американцы при стрессе всегда так. Национальный рефлекс. Наконец, он поднимает голову и смотрит на меня.
