Дэйзи снова потянулась к блестящему дверному молоточку, но тут темно-зеленая дверь отворилась.
– Ах, это вы, Дэйзи. Проходите, прошу вас. – На худом, вечно обеспокоенном лице Мюриэл Уэстли появилась виноватая улыбка. В свои тридцать с небольшим она выглядела преждевременно поблекшей, да и бурое заношенное платье, видавшее лучшие времена, ее не красило. – Простите, что заставила ждать – у служанки выходной. А вы даже пальто не накинули.
– Ничего, мне же добежать из соседнего дома, да и денек шикарный. Вот-вот нарциссы расцветут. Обожаю весну.
Дэйзи вошла в дом. Лучи солнца, проходя сквозь витражи викторианской двери, отбрасывали зеленые и лиловые блики на белые стены и натертый до блеска паркет. В вазе на столе алел букет роз.
– От поклонника Бетси, то есть Беттины, – пояснила Мюриэл. – Тепличные, аромата совсем не дают.
– Зато глаз радуют. Вашу сестру ведь на самом деле зовут Элизабет?
– Да, но в детстве она была для всех просто Бетси, и я никак не привыкну звать ее по-другому.
– Понимаю, я и сама долго звала Люси школьным прозвищем. – Дэйзи протянула баночку из-под джема. – Боюсь, я пришла попрошайничать. Принялась печь именинный пирог для Люси и обнаружила, что мука закончилась. У вашей кухарки не найдется с четверть фунта?..
– Конечно-конечно. Спустимся на кухню. – Мюриэл направилась к лестнице в дальнем конце холла. Где-то в глубине дома пел женский голос под аккомпанемент фортепиано. – Когда у Люси день рождения?
– Завтра. Я пеку бисквит, он не повредит фигуре – Люси очень за этим следит. Вот бы мне такую силу воли, – произнесла Дэйзи с сожалением. – Никак не могу похудеть.
– А вам и не пойдет, – успокоила ее Мюриэл. – К тому же плоская грудь и узкие бедра скоро выйдут из моды.
Она отворила обитую зеленым сукном дверь, и музыка зазвучала громче: Кармен предостерегала возлюбленного: «Si je t’aime, prends garde a toi!»[1].
– У вашей сестры красивый голос.
– Это не Бетси, а Оливия Блейз, ученица Роджера.
– Блейз? Знакомое имя. Кажется, она к нам приходила, Люси делала ее фотопортрет, – сказала Дэйзи, спускаясь по лестнице. – Мистер Абернати часто направляет к ней своих учеников. Очень благородно с его стороны. Должно быть, прекрасно жить в окружении музыки, – добавила она, когда зазвучало вступление к другой арии Кармен.
