# Me Too. Роман

Град случался редко и длился недолго, как и подобает счастью. Тогда вся малышня нашего двора, кто в чем был, пулей вылетала из квартир и с гиканьем перепрыгивая ступеньки, мчалась на улицу. Только бы успеть пока град не кончился! Градины как горох сыпались нам на головы и стучали по темечку, по лбу, по носу. Порой довольно больно. Но нам-то что?! Мы как безумные орали, скакали и тянули свои ручонки вверх, к небу, навстречу этим серебряным молоточкам. И сердца наши были полны каким-то неистовым восторгом. Еще, еще, заклинали мы. Но град кончался, как и все хорошее. Почему-то всегда после него появлялось солнце, и еще не растаявшие градины, ковром покрывая землю, сверкали как сокровища в сказке про Али-Бабу. И только спустя несколько минут превращались в жидкую грязь. Тогда праздник кончался.

***

В шестом классе, когда в мальчишках «взыграл гормон» и они стали напропалую лапать всех девчонок, мы с моей лучшей подругой Элькой были не на шутку встревожены. Ведь когда мальчишки нас лапали, мы ничегошеньки не чувствовали. А более продвинутые одноклассницы уверяли, что мы должны испытывать очень приятные ощущения. Элька всполошилась:

– Слушай Марго, может мы какие-то неправильные? Какие-то совсем бесчувственные? Ну, как там?.. нет, слово забыла. На «ф» начинается… Как ледышки. Что же будет? Ты только представь. Вот, допустим, мы выйдем замуж. Это, конечно, вряд ли, но теоретически такое ведь возможно? И вот представь – мужья начнут нас трахать.

– Фи, Элька! – запротестовала я.

– Ничего не фи! Надо смотреть правде в глаза. Так вот, они начнут нас трахать, а мы ничего не чувствуем. И как тогда быть? Во-первых, говорят, от этого нормальные женщины получают самое большое в жизни удовольствие. А мы ничего не получим, так? А, во-вторых, если мы ничего не чувствуем, то нам придется изображать… ну, этот… слово забыла. На «о» начинается.

– Экстаз, что ли? – подсказала я.

– Да, похоже, только не экстаз. Я же говорю, на «о» начинается. Так что нам всю жизнь придется что-то изображать, а то мужья будут недовольны и нас бросят. А ведь у нас же дети будут. И станем мы матерями—одиночками.