От сладостей земных - Мечта еще
жесточе!
Мечта, извечный дуб, питаемый
землей!
Чем выше ты растешь, тем ты
страстнее хочешь
Достигнуть до небес с их солнцем
и луной.
Чудесные пловцы! Что за
повествованья
Встают из ваших глаз - бездоннее
морей!
Явите нам, раскрыв ларцы
воспоминаний,
Сокровища, каких не видывал
Нерей…
Ш. Бодлер. Плавание
Пролог.
Женщина склонилась над пергаментным
свитком. Задумалась на миг, откинула с лица золотистую прядь. А
потом, словно решившись, застрочила быстро и уверенно.
Это письмо принадлежит тем, кто
его найдет.
Я долго думала, прежде чем
решиться на это, но все-таки… тут никто не знает моего родного
языка. Алфавит я напишу когда-нибудь потом. Если же нет – пусть оно
останется Розеттским камнем этого мира. Мира Ативерны.
А я пишу, потому что не могу
иначе.
Я никому не могу открыться, пусть
мое письмо следует это за меня. Надеюсь, я уже мертва к этому
времени, а мир Ативерны стал чище и лучше моего родного
мира.
Да-да, мой друг и читатель, кто
бы ты ни был. Меня зовут Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. Сейчас –
графиня Иртон. В девичестве я была Брокленд, а в действительности –
я Алевтина Владимировна Скороленок.
Я медик. Здесь это то же, что и
докторус.
В своем мире я лечила людей и
мечтала заниматься этим до конца жизни. Подозреваю, что там я
погибла, потому что здесь я живу. И видела своих родителей. Они
точно погибли, я знаю…
Больно это, понимать, что даже
никогда не придешь на родные могилы. Не увидишь друзей, любимого
человека, родной земли, которую я любила, несмотря ни на
что.
Сейчас я пишу, чтобы предупредить
тех, кто придет после меня.
Попав сюда, я поняла, что этот
мир пока еще чище моего. Да, он жестокий, да, здесь льется кровь,
но все же – я принесу сюда только то, что не повредит
людям.
Я искренне надеюсь, что после
меня останется что-то хорошее. Описывать свою жизнь там?
Нет, не стоит. Достаточно того,
что я жила, любила и училась. Остальное же… в моем мире много того,
что я никому не посоветую. Не дай Альдонай, вот, я уже даже говорю,
как местная, кто-то почерпнет из моего письма вредные
идеи.
Нет, этого не надо.
Сначала, когда я попала сюда, я
была в прострации. Мне было страшно и больно.
Потом я поняла, что должна
приютившей меня в своем теле женщине. Она ушла, чтобы жила я. Это
немало.
Я не знаю, какой вы меня видите.
Какой меня сделала история. Я ужже давно знаю, что ее пишут
политики и красят персонажей в нужные цвета. Пусть так. И какова же
я?
