Там, высоко—нетникого
Там также одиноко, как и
здесь
Там, высоко—бег облаков
К погасшей много лет назад
звезде...
Группа Ария
Алексей
шел вдоль кромки прибоя. Слева огромным дремлющим зверем вздыхал
океан, справа топорщились пологие горбы дюн. Их подножья, размытые
за столетия штормовыми накатами, открывали пласты белого
известняка. Кое где меловые плиты протянулись к самой воде, и здесь
в изобилии росли моллюски. Повсюду как осколки шрапнели лежали их
пустые раковины. Неподвижная сухая жара превращала берег в духовку.
За двадцать шесть дней ветер подул из пустыни лишь однажды. Он нес
с собой хрустящую на зубах мелкую пыль.
Два раза в
сутки Алексей взбирался по песчаному склону. На середине пути его
охватывало болезненное нетерпение, как будто в животе сгибалась
упругая автомобильная рессора. Прежде чем перевалить через гребень,
он непроизвольно задерживал дыхание в надежде обнаружить на другой
стороне уютный городок посреди зеленого оазиса, или вереницу
груженых верблюдов, или старый, дребезжащий багги, пересекающий
хамаду под россыпью незнакомых звезд, или… хоть
что-нибудь! Но картина день за днем оставалась неизменной:
безжизненная охряная равнина, исчезающая в дымке на пределе
видимости и едва заметная полоска гор у самого
горизонта.
Петля
Мебиуса. Мир, замкнутый в самом себе.
Первые
несколько часов почти не отпечатались в сознании Алексея. Он сидел
на вершине дюны и смотрел, как начинается прилив. Пот лился с него
ручьями, но Алексей отказывался снимать ветровку и шерстяной
свитер. Эти вещи он надел у себя на даче, в Залесском, чтобы выйти
во двор, где чихала и харкала моросью серая подмосковная осень.
Избавиться от лишней одежды означало признать реальность этой жары,
а значит и этого места. Алексей должен сейчас валяться под
капельницей, в палате реанимации или, что более вероятно, лежать
голым на металлическом столе морга с клеенчатой табличкой на
окоченевшей ноге. Но он следил за полетом чаек, снующих над морем в
косом вечернем свете. И ему не нужен был никакой врач. Разве что
психиатр…
Алексей
даже не успел как следует испугаться. Он отчетливо слышал завывание
форсируемого двигателя и лязг жесткой сцепки, когда седельный тягач
с цистерной перепрыгнул разделительный бордюр. Алексей смотрел на
приближающуюся махину и ощущал себя крошечным степным животным,
кем-то вроде суслика, загипнотизированного светом фар. В мозгу
прозвучал пронзительный голос Нищего:
