Камень Власти. Тень на клинке

История – это гвоздь, на который я вешаю свои картины.

(Александр Дюма)

Пролог

Нильс Талберг услышал приближающийся стук копыт и поднялся на ноги. За ним торопливо вскочил один из лучников. Второй продолжал с ослиным упрямством свежевать добытого вечером зайца. Дозорный осадил лошадь посреди яра и спрыгнул на землю.

— Они идут!

— Уверен, что не ошибся?

— Вот те крест!

Нильс был старшим в отряде из четырех человек. Его худое обветренное лицо стянули жесткие морщины, обрезанные по кругу волосы густо припорошила седина, но тело оставалось крепким и упругим, хотя и утратило с годами прежнюю звериную гибкость.

Дозорный едва заметно всхлипывал и запинался от волнения:

— Ну, я… как вылезла Луна, тени увидал на косогоре. Сунулся ближе, глядь, а там верховые… много… больше трех дюжин. Прут вдоль ручья аккурат по нашим следам. А еще с ними кхулки! Они опричь конных по ходулью крались.

Лучники у костра загомонили, перебивая один другого:

— Шерстолапые так далеко на западе?

— Не иначе помог им кто-то!

— И людям глаза отвел!

Нильс резко вскинул руку, призывая к тишине.

— Довольно! Помолчите, во имя слез девы Марии!

Слабый ветерок приносил шелест листвы, стрекот цикад и редкие крики птиц, обычные для ночного леса. Обволакивающее жемчужное сияние летних сумерек ослабло после полуночи, превратившись в размытую ленту за окоёмом. На небе высыпали редкие звезды. Горы Норрланда дремали в прозрачной мгле, закутавшись в меховое покрывало облаков. Воздух стал тяжелым и влажным от сгустившегося тумана. Но что скрывает этот туман? Нильс оглядел встревоженные лица троих лучников: молодые, почти дети. Слишком молодые, чтобы умирать. Но смерть всегда приходит непрошенной.

— Будь погоня обычной, они бы еще долго шарили по болотам. Я не просто так заставлял вас путать следы. Но тут кхулки. А может и кое-что похуже.

Русоволосый крепыш в зеленой матерчатой пелерине наморщил лоб и беспокойно переступил с ноги на ногу.

— Хёвдинг Нильс…

— Какой я тебе к дьяволу хёвдинг!

— Извиняйте, ландрман. Шерстолапые и впрямь того... ну, явились по наши души?

— Того самого! А вы чего ждали?

Нильсу приходилось объяснять спутникам прописные истины, тычками и пинками заставлять их думать. Временами он понимал, что напрасно злится на них и придирается по мелочам, но сейчас иначе было нельзя. Дозорный прерывисто вздохнул и не сказал ни слова. Крепыш насупился и опустил взгляд к земле.