Для глубоких морщин на лице и седых, как иней, волос, отец имел
довольно крупное и, я бы даже сказал, накаченное тело. Тот ещё
здоровяк. И не скажешь, что ему уже три тысячи лет.
И несмотря на то, что слухи о моей мощи доходят до самых дальних
галактик, и я перебил ни одну тысячу врагов, тем не менее, отца –
побаивался.
Ещё бы, ведь если он захочет, то сможет убить меня, не моргнув и
глазом. Отец единственный, кому это реально под силу. Поэтому,
злить его не стоит.
– Ублюдок! – громоподобно кричит отец со своего трона.
Чёрт…
– Что случилось? – спрашиваю я и уже начинаю искать пути отхода.
Лучше всего будет выпрыгнуть через окно слева. Да, я полечу
прямиком с высоченной горы прямо в бурлящую лаву, но это всяко
лучше, чем испытывать на себе отцовский гнев.
Я ещё никогда не видел его в таком настроении. Глаза пылали
кровавым огнём, желваки ходили ходуном, на шее от напряжения
вырастали бугристые мышцы.
– Ты ещё смеешь спрашивать, что случилось?!
Еле сдержался, чтобы не прикрыть руками уши. Голос отца
раздавался по залу и эхом отскакивал от стен с такой силой, что
становилось не по себе.
– Я правда не понимаю.
– Сейчас ты всё поймёшь…
Да что это с ним сегодня? Как с цепи сорвался. В таком бешенстве
отец не был уже под тысячу лет. Даже в битве с Мировым Змеем он вёл
себя на порядок спокойнее.
Нашим отношениям все завидовали. Мы понимали друг друга с
полуслова, отец относился ко мне, как к достойному наследнику и
редко даже голос повышал. Он очень уважал меня и ценил. Я отвечал
ему тем же.
Так что его теперешняя реакция мне совершенно не ясна…
Нет, я понимаю, чтобы подобным тоном он общался с моим братцем.
Ибо тот действительно этого заслуживал. Завистливый, алчный,
самовлюбленный, хитрый, как двенадцатихвостый лис. Они с отцом
ругались чуть ли не каждый день.
Но со мной такого никогда не происходило.
– Давай спокойно поговорим, – я выставил перед собой ладони, а
отец оторвался от трона и, гулко топая, начал ко мне приближаться.
– Должно быть, произошла какая-то ошибка. И если ты всё мне
объяснишь, я попытаюсь помочь. Хорошо?
Вот дерьмо. Лепечу, как испуганное дитя. Впрочем, а что ещё
остаётся? Был бы передо мной кто-то ещё, да хоть целая армия самых
опасных ублюдков во Вселенной, вёл бы себя иначе. Но отец – другое
дело. Я бессилен перед его мощью и его авторитетом. Это закон
мироздания.
