Всё началось с одного случайного взгляда, раскрытой тайны
и древней, семейной реликвии.
Мой старший правнук, Са’Ши из рода Вар’Кай, влюбился в
замужнюю, молодую женщину. И не просто замужнюю, а в саму Ену
Саминай, отданную за старика рода Саминай не более года назад.
Старый владетель был одной из самых крупных фигур империи, хозяином
вечно горящих садов и Са’Ши очень зря позарился на
чужое.
Его ошибка стоила моей семье — жизни.
Когда измена Ену раскрылась, Са’Ши погиб первым. Его взяли
прямо в столице и вывезли на юг. Через неделю мы получили его
голову с почтовым фамильяром одной из ведьм. Мне было сто двадцать
три, мой родовой дар почти угас, а тело и разум были опутаны
кандалами страшной, предсмертной старости. Я не мог говорить и
ходить, лишь плакал от горя, понимая какие страшные последствия
навлёк на нас правнук.
В коридорах северного поместья поселился топот сапог. Меня
укрыли в нём вместе с младшими членами нашей семьи и
женщинами.
Отец малышей и его взрослые сыновья, мои правнуки,
понимая, что в открытом бою нам не выжить, отправились на поклон к
светлоликому императору, но обратно они не вернулись. Вместо них, в
одну из ночей, к нам заглянула смерть.
Из-за старости и дряхлости я мало что понимал, но запомнил
живой огонь, который оборачиваясь фигурами диковинных зверей,
гонялся по коридорам за слугами и защитниками поместья, испепеляя
тех одного за другим и не трогая мебель.
В ту ночь, зная о том каков я был во времена молодости, ко
мне пришла моя внучка, нынешняя мать рода Вар’Кай. Обожжённая, едва
стоящая на ногах от ран, она вложила в мою руку одну из наших
реликвий и сжала мои пальцы так сильно, что хрупкий сапфировый
цветок сломался, пронзая своими осколками мою ладонь. Я запомнил
эту боль и слова заклятья, которые она прошептала мне прямо на
ухо.
И оно... это заклятье... сработало.
***
— Братик! Братик! Аааааа!!!
Девичьи рыдания резали мой слух. Но веки были такими
тяжёлыми, а тело таким непослушным, что я не смог открыть глаз или
повернуться на звук.
— Уведите его сестру. Отправьте посланников владыке дома,
его наследник мёртв, я не слышу стук сердца. Целители не
успели.
Звуки рыданий стали удаляться. А я вдруг понял, что мои
почти глухие уши, слышат, так же чисто как в детстве.
— Тот, кто доставит это послание и сам умрёт сэмпай. Не
губи! Доложи владыке сам! Ты на хорошем счету, он не станет снимать
с тебя голову!
