– О времена, о нравы! – патетически восклицал Цицерон, выступая перед толпой римлян. – Пьяница и развратник, негодяй и кровосмеситель домогается высшей власти в Вечном городе. О нестерпимое бесстыдство! Ничтожность и гнусность, вселяющие в сердца людей мерзость, – продолжал ораторствовать он в полном соответствии с политическими нравами эпохи, направив острие своей инвективы против Марка Красса.
Прервав оратора, Красс, полный ярости и негодования, бросил в лицо Цицерону, как ему казалось, убийственную сентенцию:
– Не ты ли, о Цицерон, чуть ли не вчера восхвалял меня с этого же самого места?
Однако, ничуть не смутившись, язвительную меткость политика оратор парировал остроумием.
– Красс, я просто упражнялся в искусстве говорить о низких предметах.
Прибегая к терминологии великого римлянина, скажем, что шпионаж, бесспорно, относится к делам низким. Но они заслуживают пристального внимания, ибо характеризуют времена и нравы. Шпионаж особого рода – это охота за тайнами во имя корысти, будь то личности, корпорации или государства. Патенты, технологические секреты, коммерческие тайны, биржевые спекуляции с использованием наводчиков – все мобилизуется, чтобы побить конкурента и победить в беспощадной войне «всех против всех». И в этой борьбе все позволено, нельзя только проигрывать.
Экономический шпионаж как сфера тайной деятельности по сбору, анализу, хранению и использованию особо ценной конфиденциальной информации охватывает все сферы рыночной экономики.
Тайны, будь то египетских жрецов, римского императора Септимия Севера, окружившего себя шпионами всех мастей, или средиземноморских республик, создавших широко разветвленную сеть экономического шпионажа, приносили баснословные барыши. Выгода, словно путеводная звезда, парит над человеческой историей. Страсть к богатству и роскоши общеизвестна. Шпионаж тайно содействует удовлетворению этих страстей. «Страсти постижимы, – утверждал античный философ Аристипп, – но причины их непостижимы».
С древнейших времен экономический шпионаж – привилегия больших организаций и богатых людей. Обездоленным не до секретов и экономического шпионажа.
Мораль и законы, сформулированные для предохранения рода и государства от порчи и вырождения, предписывают общие интересы ставить выше личных. В этом уже искус, ибо проверка возлагается на тех, кто в силу положения может их нарушить. Еще в XVIII в. великий философ Жан-Жак Руссо писал, что «нет таких законных доходов, чтобы их не превысили незаконные».
