Тропическая ночь… Мягкая, бархатная, с тысячью глядящих с неба глаз; наполненная таинственными криками леса… Та ночь была иной. Укрытые под пальмами барабаны выбивали зловещую дробь, на поляне рвались к небу алые языки костра. Вокруг огня цепью двигались черные воины в красных балахонах, с деревянными копьями в руках. Шаг – копья вскинуты вверх, другой – древки стукают по земле. На каждом шаге – хриплый выдох:
– Хха! Хха! Хха!
Лица воинов скрывались под раскрашенными масками – мордами то ли быков, то ли демонов; позолоченные рога масок тускло блестели. На балахонах скалили клыки вышитые ягуары; пламя костра малиново отсвечивало в их глазах. Кровавые капли переливались и в длинных бусах, на осколках вулканического стекла.
– Хха! Хха! Хха!
По земле скользили чудовищные тени; невидимые барабаны рассыпали глухую дробь.
У костра лежал человек. Негр – полуголый, с мускулистыми плечами и грудью, в белых штанах и сандалиях. Он лежал на спине, вытянув руки вдоль тела; глаза закрыты, лицо запрокинуто.
Живая цепь вокруг костра распалась, черные воины стали двумя шеренгами по сторонам огня. Барабаны подсыпали дроби. Раздался пронзительный вой, воины выбросили к огню руки с копьями. Острия коснулись пламени, вспыхнули – и погасли. Снова послышался леденящий сердце вой; он перешел в глухой стон и затих. Крайний воин в левой шеренге выступил вперед; казалось, рога на его маске чуть длиннее, а ниток бус больше, чем у прочих. Он подошел к лежащему; взмахнул копьем, словно намереваясь вонзить его в обнаженную грудь. Острие замерло над сердцем.
– Оюркатамбе! – выкрикнул воин.
Грохнули барабаны, эхом возвращая колдовское слово.
Дрожь прошла по бугристым мускулам лежащего. Больно здорово бугрятся, подумалось мне. Прежде я не замечала, что мой старший брат – такой атлет.
– Оюркатамбе!
Тело Игоря опять содрогнулось; приподнялись и опали сжатые кулаки. Справа и слева от меня, в чернильной мгле под кокосами, ежились иностранные туристы, приведенные в рощу тайком, под большим секретом. И, разумеется, за немалые деньги.
– Оюркатамбе!
Игорь выгнулся, как в конвульсии, снова вытянулся на земле. Я вглядывалась. Что с ним такое? Валька, младшенький, отчаянный ныряльщик, – тот да, девяносто килограммов сплошной мускулатуры. Игорь тоже не задохлик, но не в такой же мере… Я вздрогнула от ужасной мысли. Ему впрыснули сок какого-то кактуса, чтобы мускулы бугрились нагляднее! Ой, мамочки! Хватаясь в темноте за шершавые стволы, я двинулась к границе тьмы и пляшущего света. Так и так было пора.
