Белый – цвет одиночества

АНАСТАСИИ РАХМАНОВОЙ – ЛУЧШЕМУ ЧТО ЕСТЬ

В тени горы лови цвет ветра,

утекающий в лёд…

С этой высоты, если глядеть невооруженным глазом, можно даже принять за нелыжников скопившихся внизу, возле опоры подъемника людей. Непрестанно работающий подъемник черпал и черпал их креслами по два и уносил наверх, но толпа не убывала. Ниже опоры, словно синеющая сквозь кожу вена, угадывалась лыжня, она прочерчивала склон поперек и поднималась к южной отметке. Этот спуск был непопулярен: чересчур крут и недолог. Сейчас только один готовился его одолеть. Что-то же он думал о себе или всего лишь хотел блеснуть перед публикой удалью – кто знает. Но готовился он основательно.

Настя во второй раз навела на него бинокль – и оранжевая с ноготок фигурка превратилась в статного молодого человека. Ничего в его поведении не менялось: он прыгал, проверяя крепления, он оттягивал и ослаблял резинку очков, оценивал, красиво ли сидят на руках перчатки. Наконец молодой человек решительно воткнул впереди себя палки, постоял неподвижно, потом на одних руках поднял тело, пронес его по воздуху и эффектно вытолкнул на лыжню.

Лыжник быстро набирал скорость. Он почему-то довольно низко сидел. Ну хоть бы какой намек на владение техникой спуска – ничуть не бывало. Крутизна постепенно выгибалась – и здесь хорошо бы уже начать применять торможения… Какое там. В следующую секунду Настя даже пискнула: вот он, будто оранжевый болид летит с палками, занесенными за спину, и вдруг пропадает в облаке белой крупы. Мелькает валящееся на бок туловище с высоко поднятыми, надломленными руками. Не человек – вихрь снега, в котором быстро чередуются вертящиеся конечности, уже стремительно катится по склону. Пытался ли он исправить ситуацию за миг до того, как понял, что что-то пошло не так? Скорее всего. Только что исправишь, когда лыжа уже наехала на лыжу.

Сбоку подошла Татьяна.

– Ты видела?! – взволнованно спросила её Настя.

– Что именно? – ответила та, высвобождая запавший под воротник хвост волос. Высвободила и потрясла им, расправляя на лопатках. Она смотрела совсем в другую сторону.

– Ты видела… – начала было Настя, но вовремя вспомнила ранимую, сердобольную натуру подруги.