Мы познакомились в небольшом подмосковном пансионате. Первоначально он был предназначен для актеров и музыкантов, но поскольку основной контингент все чаще предпочитал для отдыха другие широты и долготы, то пансионат, чтобы не прогореть, стал принимать разношерстную публику. Таким образом, в тоскливую позднеоктябрьскую пору здесь сошлись несколько хороших игроков в преферанс, они же – интересные люди, они же – остроумные собеседники, прекрасные рассказчики и при этом настоящие профессионалы каждый в своей области, то есть – мы. Нас было шестеро: Виктор Маркушев, врач-психиатр; Антон Беликов, журналист; Лев Генкин, переводчик; Владимир Гурман, биохимик; Бронислав Чен, врач-анастезиолог, и наконец… чуть не забыл, кто же шестой – это я сам, Матвей Шаковский, преподаватель права в одном из московских вузов.
Конец октября не лучший сезон в Подмосковье, поэтому из трех корпусов был заселен только один, да и то наполовину. В основном это были пожилые дамы, которым необходим был некоторый отдых после отдыха с внуками где-то в Испании или после утомительных автобусных туров по Европе. Поэтому в пансионатской столовой во время завтраков, обедов, ужинов и, конечно же, полдников с непременной теплой сдобной булочкой, благоухающей ванильной пудрой, звучал легкий гул хорошо поставленных низковато-хрипловатых голосов бывших актрис, которые чуть громче, чем надо, обсуждали своих главных режиссеров, свои роли, а также нынешние спектакли, нынешних ведущих актеров, и с апломбом бессильной правоты предрекали закат театральной империи. Остальная публика ловила отголоски этих разговоров, чтобы потом, вернувшись в свои города, щегольнуть приобщенностью к театральной столичной жизни.
Наша группа выделялась на этом фоне. Мы каждый вечер собирались у кого-то из нас в номере и засиживались допоздна за бутылкой хорошего коньяка. После картежных азартов мы переходили на обычные мужские темы – спорт, машины, деньги, рассказывали случаи из своей практики. Политики мы особенно не касались, так как были еще недостаточно знакомы, хотя впоследствии выяснилось, что наши взгляды во многом совпадают. О женщинах тоже речи не было – жен своих мы не обсуждали, а что до других женщин, то вокруг нас не было ни одного объекта, достойного хотя бы теоретического внимания. Однажды к нам подошла администраторша и, смущаясь, сообщила, что на нас жалуются отдыхающие – мол, мы очень громко беседуем по ночам. Она предложила нам ходить вечером в «Уголек», кафе-бар при пансионате, которое не закрывалось до тех пор, пока не уходил последний посетитель. Кафе находилось в отдельном здании, так что ни разговоры, ни музыка, ни что другое не могло нарушить законный покой отдыхающих. Мы вняли совету администраторши и вскоре стали завсегдатаями «Уголька», в котором, как оказалось, довольно вкусно готовили. Там, кстати, была симпатичная барменша, она же являлась хозяйкой этого заведения. Короче, «Уголек» стал смыслом нашего пребывания в этом пансионате. За неделю мы сдружились настолько, что уверенно пообещали друг другу снова встретиться здесь в это же время на следующий год.
