А я дышу. Вчера, казалось, не наступит,
Но завтра вновь открою я глаза
Пустому и чужому утру
В холодном нашем доме без тебя.
А я дышу. Как это было невозможно!
Как больно было заставлять себя дышать.
Как горько было от того, что в прошлом
Ты. Сегодня просто нет меня.
Одно лишь слово. Это просто буквы,
Но эти буквы ты своей рукою набирал.
Пробел. Не слышно сердца стука —
Я не дышу. Хочу, чтобы ты знал:
Уже не больно от того, как это больно,
Уже не горько от того, что эта боль
Все тело горечью, как солью,
Обсыпала в огне моем.
Я не дышу, найти пытаясь
Остатки чувств твоих среди случайных букв.
От пустоты я в тишине спасаюсь
И тренирую безразличье моих рук.
Я так безжалостно к себе учусь молчанью,
Сжимая сердце цепью из обид,
Которые я обменяла на прощанье.
Стараюсь просто вспомнить их
И не могу. Я не дышу, ты слышишь?
Терзаясь обессилившей тоской,
Я не дышу уже. Становится все тише.
Это любовь моя становится тобой.
Нет, не устала, не исчезла, не сгорела
Моя любовь под тяжестью измен.
Она во мне, она еще сильнее,
И так она тоскует по тебе.
И надо жить, надо дышать, я знаю это,
Ведь ты поймешь, ты все поймешь когда-нибудь.
А я теперь учусь быть без ответа,
Вне зоны доступа, чтоб хоть на час уснуть.
И завтра, воздух одиночества вдыхая,
Открыть глаза и сделать несколько шагов,
Куда, не зная,
Но снова ожидая твоих слов.
Тик-так. Тик-так. И вдребезги разбито
Под утро то, что называлось сном.
И снова пустотой разлитой
Наполнился до потолка наш дом.
Тик-так. Тик-так. Остановилось
Все для меня, когда ушел
И за тобою дверь закрылась.
Пройдет все. Только не прошло.
Встаю, шагаю, улыбаюсь,
Спешу домой, включаю свет,
Пишу, стираю, отправляю
И, задыхаясь, жду ответ.
Тик-так. Тик-так. Заледенели
Дни, как осколки, без тепла.
И ничего мне не поделать
С тем, что со мною нет тебя.
Тик-так. Тик-так. Минута – вечность.
Всего лишь месяц – целых 30 дней.
Как наше время быстротечно!
Прошу, уйди или успей.
К окну, к двери. Глаза закрою —
Моя рука в твоей руке.
Не вижу света. Кто с тобою?
А я тоскую по тебе.
Тик-так. Тик-так. И снова кофе.
И то, что назвалось бы сном,
Упало грустью в эти строки,
Залило дом наш пустотой.
