Зверь лютый
Книга 35 Измена
Часть 137 «А ты пиши им
письма. Мелким почерком...».
Глава 697
- Ах как хорошо! Ванечка, миленький, погладь мне ножки.
Она откинулась на подушки, закрыла глаза и наслаждалась.
Лёгкими, нежными прикосновениями сильных ладоней своего
любовника.
- О-о… какой ты... ласковый… ещё…
Как ни радовали меня эти звуки… и это зрелище… и только что
успешно завершившееся... общение… и эта женщина вообще... но надо и
«честь знать».
Со знанием местных «честей» у меня проблемы. Зато я чувствую
время. «Делу - время, потехе - час». Час - кончился.
- Всё, Агнешка. А то завтра опять опухшая от недосыпа
будешь.
Оно ещё чуток обиженно пофыркала, но я уже выбрался со своего
палкодрома и перебрался к письменному столу.
Тут где-то… а, вот - план работ и калькуляция на новую турбину.
Шестнадцать ступеней. Не рано ли? Так-то по расчётам выглядит
прилично. Но нафига столько меди?
- Э-э-э… Ванечка… так я пойду?
- А? Ага. Иди. Спокойной ночи.
Она не уходила, пауза затянулась. Я удивлённо посмотрел на
Агнешку, и она, набрав воздуха, будто собираясь нырять,
решилась:
- А… а можно… можно я письмо напишу?
По-моему, конструктор закладывает в турбину двойной слой меди. У
нас нынче медь в трёх разных вариантах. «Колокольная медь», которая
бронза с 20% олова, «пушечная» с 10% и рафинированная.
Забавно: выплавляем медь, делаем провода или вот в турбину
ставим. Получаем электричество. Которое используем для получения
меди. Самовоспроизводящийся процесс. Вполне по «Коньку-горбунку»:
«Средний был гермафродит: сам и трахнет, и родит».
Здесь рассчитано на худший вариант. Зря. Есть более подходящий
материал, его и надо использовать, а не утяжелять установку…
- Напиши.
- Ой, спасибо тебе, Ванечка!
Агнешка кинулась целоваться. Чем прервала мои медно-турбинные
размышления. И удивила.
- Постой. А кому ты писать собралась?
Она смутилась. Будто пойманная на чём-то непристойном.
- Э… ну… братику. А то он уже год… от меня ни слуху, ни духу.
Волнуется-тревожится… Я ж просто… что жива-здорова…
И вскинув на меня глаза, уже с напором, хотя и несколько
неуверенно, потребовала:
- Ты же сказал, ты же разрешил!
И столько тревоги, столько волнения звучало в её голосе, что я
улыбнулся успокаивающе, погладил её по лицу, по шее, чуть сдвинув
ошейник с клеймом рябинового листа.
