Приближалась осень. Летний зной постепенно угасал, уступая место осенней прохладе. Птицы вырастили своих птенцов и собрались в стаи, чтобы улететь в теплые края. Лес немного устал от постоянной жары и немного поник, ожидая зимнего сна.
Время было уже к обеду, утренний холодный воздух прогрелся, и Хелла вышла на лужайку у дома, чтобы понежится в лучах теплого солнца. Прошло более двух недель с момента возвращения девушки домой. Она немного успокоилась и стала привыкать к своей новой повседневной обыденности. Хелла расстелила мягкий плед на траву и села читать книгу.
Солнечные лучи нежно прикасались и убаюкивали Хеллу. Она дочитала главу книги до конца и положила книгу рядом на траву. Хелла легла на плед и закрыла глаза. Упоенная свежим воздухом девушка задремала.
Неожиданно сквозь сон Хелла почувствовала, как кто-то нежно прикоснулся к ее щеке. Девушка открыла глаза и огляделась. Никого поблизости не оказалось, и Хелла снова закрыла глаза. Она попыталась заснуть, но почувствовала, как кто-то тянет ее за волосы.
Хелла приподнялась и оглянулась.
– Какое чудо! – воскликнула девушка, глядя на ежа в волосах.
Она аккуратно высвободила ежа из волос и стала разглядывать его.
– Груфи это ты? – спросила Хелла. – А что у тебя во рту? Чье это перо?
Ежик в ответ пофыркивал, пытаюсь что-то сказать девушке.
– Какая жалость. Я теперь не понимаю язык зверей, – сказала Хелла.
Еж выбрался из рук девушки и стал бегать вокруг неё и фырчать.
– Груфи, что-то случилось? – спросила Хелла. – Подожди. Это же перо совы Софии. Она передает мне привет?
Ужик обежал вокруг девушки, выбежал на дорогу и стал кувыркаться в пыли.
– Какой смешной ёжик! – воскликнула девушка.
Ежик вновь подбежал к Хелле и слегка кольнул ее ногу.
– Груфи, что ты делаешь? – с удивлением в голосе спросила девушка и посмотрела на дорогу.
Хелла подошла ближе к дороге и разглядела, что ежик нарисовал при помощи пыли.
– Груфи, зачем ты нарисовал клетку? Ты хочешь, чтобы я тебя взяла жить к себе? – спросила Хелла.
Ежик злобно зафыркал и снова стал бегать вокруг девушки. Потом он взял перо Софии, подбежал к дороге и положил его на свой рисунок.
