1. Вместо пролога
Стоя у пыльного, побитого молью занавеса, я вслушивалась в шум толпы, заполнившей цирк. От волнения у меня подрагивали колени. Руки покрылись гусиной кожей — в откровенном наряде, состоящем из блестящих полосок ткани, было холодно. Видел бы меня сейчас отец! Или муж. К моей радости, эти опасные мужчины считали баронессу Кофр погибшей.
Строго говоря, я и сама распрощалась бы с девочкой по имени Романта, не будь теперешнее моё положение ещё более опасным и унизительным, чем прежде. Каждый вечер перед выходом на арену напоминала себе, что это временно, я доберусь до столицы, гастролируя с цирковыми артистами, а там сбегу, чего бы мне это ни стоило.
Волновалась я напрасно. Это был не мой номер и не мой успех. Великий мастер иллюзий Гульнаро привлекал толпы своим искусством, именно он обеспечивал выручку, а я была лишь безымянной ассистенткой. Хотя жизнь моя зависела вовсе не от мускулистого великана с приклеенными усами — я спасала себя сама.
Прогремел голос шпрехшталмейстера, оповестившего зрителей о выходе на арену несравненного Гульнаро. Он прошёлся вдоль бортика, поигрывая мышцами рук и плеч. Девятым валом прокатились по рядам восхищённые возгласы и аплодисменты. Рабочие раздвинули тяжёлый занавес и покатили на манеж ящик с прорезями в боковых стенках — мой ежевечерний гроб.
Я ждала. Сейчас Гульнаро демонстрирует зрителям длинные острые мечи. Слышно было звон металла и удары разлетавшихся в стороны разрубленных на куски поленьев. Заскрипел поворотный механизм — гроб вертели, показывая, что в нём нет двойного дна, и несчастной ассистентке негде спрятаться от несущих смерть лезвий, даже если она свернётся клубочком внутри ящика.
Завыли трубы, тупым гулом отозвались барабаны. Мой выход!
Натянув на лицо улыбку, неестественно выпучив глаза, стараясь не хлопать густо накрашенными ресницами, вынырнула на манеж. Нужно идти красиво. Покачивать бёдрами, в ласковом приветствии разводить руки. Помнится, Лоратта — артистка, исполнявшая эту роль раньше — мучила меня два вечера, гоняя по арене с хлыстиком в руках. Не била, но так страшно щёлкала, что я взвизгивала и подпрыгивала, доводя до икоты смеявшихся надо мной артистов.
«Это мой шанс попасть во дворец и вымолить у короля развод», — утешала я себя, устав от непосильных трудностей цирковой жизни.
