Демон вам не игрушка

1. Пролог

— Кристи! Кристи, твой отец помирает! Беги прощаться.

Только что в светёлке, где мы с подругами плели кружева, слышался бойкий распев на пять голосов и стучали коклюшки, теперь же наступила тишина. Все девушки замерли, будто время остановилось, и устремили на меня испуганные взгляды.

Именно так! Время моей прежней размеренной и спокойной жизни остановилось, начиналась новая — непонятная и пугающая.

Матери я почти не помнила, лишилась её в пять. В детских грёзах остались смутные черты вечно болеющей и плачущей женщины, которая с большим трудом вставала с постели, чтобы добрести в уборную. Сколько я себя помнила, мной занимался отец. Теперь и он решил бросить свою единственную и любимую девочку?

— Этого не может быть — шептала я на бегу, сбивая дыхание — он крепкий, могучий, сильный… мой папа не может умереть вот так внезапно!

До последней секунды считала, что надо мной кто-то зло пошутил.

Войдя в отцовскую комнату, чуть не лишилась чувств. Никогда не видела отца лежащим. Он вечно в делах! То ругает возчиков, с запозданием доставивших груз, то отчитывает управляющего лавкой, то флиртует с покупательницами, то перевешивает товары, чтобы обнаружить недостачу и уличить служащих в шельмовстве…

Вот и теперь, как успел объяснить дождавшийся меня у крыльца Зайхар, прозванный за косоглазие зайцем, хозяин следил за починкой крыши, полез наверх проверять работу, неловко переступил с балки на балку и упал на землю.

— Уж не столкнули его часом? — прошептала я, глядя на искажённое мукой отцовское лицо.

Зайхар пожал плечами, отводя взгляд.

— Батюшка… — прошептала я, приближаясь к постели умирающего.

— Пришла, — отец посмотрел на меня тепло и с любовью, которой всегда лучились его глаза, — успела. Молодец, доченька. Я должен кое-что тебе сказать, пока не помер.

— Ты не умрёшь! — вскрикнула я, из глаз брызнули слёзы, падая на отцовскую руку, слабо сжимающую мою ладонь. — Не сейчас, папа! Не оставляй меня сиротой, пожалуйста!

— Послушай! Это важно. И не смей реветь.

Я шмыгнула носом и кивнула, не хотела огорчать отца в его последние минуты.

— Слушаю, батюшка.

— Твоя мать была тяжёлой, когда я взял её замуж. Что уж там в городе стряслось, не знаю. Снасильничал какой урод, или девичью голову амурами задурил. Не спрашивал я. Уж очень она страдала. И благодарна была за то, что от позора спас, хоть и не любила меня никогда.