* * *
– Вот ваш дом, – сказал таксист, – вон номер.
Вита протянула ему деньги, сказала, что сдача не нужна. Таксист проорал ей слова благодарности и пожелание счастливого отдыха на ужасающем английском. Они все здесь не говорят, а кричат, вопят и размахивают руками, как ветряные мельницы крыльями. Наверное, солнце так действует.
Солнце и правда палило нещадно. В аэропорту усатый таксист с непонятной гордостью сообщил Вите, что температура воздуха – сорок градусов в тени.
«Катастрофа!» – кричал он, брызгая слюной.
Вита не поняла, отчего он так радуется. Казалось, он считает жару своим личным достижением.
Она вышла из машины и с трудом вдохнула раскаленный воздух. Действительно адово пекло, только чертей не хватает. Говорят, в августе здесь так часто бывает, но нынешний год выдался жарким даже по здешним меркам.
Вита отворила кованую калитку и пошла по дорожке, выложенной голубой плиткой. Чемодан она катила за собой, как послушную собачонку. По бокам дорожки цвели кусты роз – темно-красных, белых, нежно-коралловых. Дальше виднелись деревья, увешанные апельсинами и лимонами.
Она прошла перголу с виноградной лозой, вьющейся по решетке. Стало прохладно, одуряющая жара осталась за оградой сада. Где-то тихонько шумела вода, пахло влажной зеленью, розами и еще чем-то пряным и экзотическим.
Как хорошо! Вита вдохнула полной грудью дивные запахи.
Дорожка уперлась в каменную стену, покрытую вьющимися растениями. На гладком камне в середине стены грелась на солнце изумрудная ящерица. Вита бросила чемодан и неслышно подошла к ней ближе.
«Если она не убежит, у меня все будет хорошо», – загадала она, хотя дала себе слово никогда больше этого не делать.
Нельзя ставить свою жизнь в зависимость от слепого случая, от примет и совпадений.
Ящерка застыла на месте. Затаив дыхание, Вита придвинулась к ней немного ближе. Потом сделала еще один шаг и еще. Она уже видела черный блестящий глаз и блестящие чешуйки на хвосте. Еще шаг, и она заметила свою тень на стене. Тень застыла вместе с ней, чтобы не спугнуть ящерицу.
Простояв так минут пять, она сообразила, что, если кто-то выйдет сейчас из дома, в его глазах она будет выглядеть странно: стоит посреди дорожки девица на одной ноге, еще и одета не по погоде – как выехала утром из дома в джинсах, так и парится в них в такую жару.