– Ричард! Ричард! А вот ты где! Опять убежал в парк. Сколько раз тебе говорила, что нехорошо маленьким детям бегать в парке одним!
– Мама, уже 20 век на носу. Не успеешь оглянуться, и вся жизнь пройдет дома. Посмотрите, какой красивый у меня воздушный змей.
– И не говори, тебе уже 7 лет, вот время бежит. – с иронией произнесла мисс Смит. – А ну, марш домой! Жизнь, видите ли, мимо его проходит. За такое непослушание будешь целую неделю дома сидеть.
Ричард тяжело вздохнул и опустил голову. Сидеть дома, и не выходить на улицу для него было ужасным наказанием. Мальчик отличался от остальных: был всегда задумчив, редко общался со своими сверстниками, поэтому друзей у него не было, и это беспокоило его родителей. Учился он неохотно, иногда пропускал занятия. Что он любил по-настоящему, так это проводить время в парке, пускать воздушного змея. Вся жизнь его проходила там. Каждый вечер в парке он наслаждался закатом, и мечтал о том, что когда-то научится летать, и отправиться вслед за солнцем. Ему часто ему снились сны о том, как он летает, высоко парит над горами, городами, океанами. И однажды он решил осуществить свою мечту. Втайне от родителей и прислуги, он смастерил себе крылья. Утром как обычно он вышел из дома и пошел в школу, но не дошел. Мальчик вернулся домой и спрятался во дворе дома, дождался, когда матушка со служанкой уйдут на рынок.
Ричард убедился, что дома никого нет, достал из своего убежища крылья и взобрался на крышу дома. Сейчас он полетит, конечно, недалеко, всего пару миль, но ведь он только учится летать. Мальчик расправил крылья и подошел к самому краю крыши. Сейчас он будет учиться летать. Смотреть вниз было совсем не страшно, и неопасно, ведь сейчас у него есть крылья. Ричард начал махать крыльям все быстрее и быстрее. Он начал идти по козырьку крыши, но не смог удержать равновесие и покатился вниз. В это время к дому подходил садовник, он увидел, как мальчик скатился с крыши и упал на землю. Садовник немедленно бросился к ребенку.
Проснулся Ричард ближе к вечеру в своей комнате. Чувствовал он себя ужасно, его правая нога была в чем-то тяжелом, и ее нельзя было сгибать. В кресле сидела рыдающая мать, рядом стоял отец и доктор.
