ЮННАТ И ДРЕВО МИРА
Тихий свежий вечер накрыл засыпающий город стёганным дырявым одеялом серых туч, сквозь редкие прорехи в которых виднелись болезненно-бледные после долгой зимы звёзды. Проныра-ветерок тщетно пытался поиграть с ещё голыми ветвями едва отошедших после спячки деревьев. С безлиственными ветвями особо не побалуешься, а почки ещё только-только набухают. Забияка-ветер недовольно всколыхнул кучку мусора, забытого дворником на тротуаре сквера, и умчался шкодить к растянутым у дороги рекламным плакатам. Витя Зяблик дальнейший путь продолжил в одиночестве.
– Эй, пацан, сигареткой не угостишь?! – резкий девичий голос, резанув ухо, отвлек Витю от философского созерцания оживавшей природы. Такой чудесный вечер в одно мгновение потерял свое неброское очарование.
Остановившись и осмотревшись по сторонам, Витя увидел компанию ребят, немногим старше его, сидевших на скамейке, перенесённой ими с тротуара под раскидистый куст густого, но, как и другие растения, ещё голого шиповника. Гитара, джин-тоник для «прекрасных дам», пиво пенное для «кавалеров», чипсы и семечки – стандартный «релакс-набор» молодёжи городских окраин, оттягивавшейся после «тяжёлого учебного дня». Молодёжь, умостившаяся на скамье и вокруг, была как на подбор: либо бритая под ноль, либо патлато-косматая. Ребяческую компанию разбавляла только одна «роза среди камней», та самая девица, которая и окликнула незадачливого прохожего – как пелось в одной песенке – так на них не похожего.
Рассмотрев «группу отдыхающих», Витя ещё сильнее ссутулился, втянул голову в плечи и зябко поёжился. Это был выработанный годами условный рефлекс, почти как у тех самых «собак Павлова». Хотя, может и наоборот, не рефлекс, а предчувствие: перед тем как с ним должно было произойти что-то нехорошее, Витю всегда пробирал озноб.
К своему сильному сожалению, Витя также успел отметить, что в вечернем сквере, кроме этой разгорячённой, соответственно горячительными напитками, компашки, совсем не было народа – ни собачников, ни бегунов, ни дворников.
– Ты чего, щегол, оглох?! – наглая девица, которая была, наверное, Витиной ровесницей, примостившись на коленях своего сверстника – бритоголового крепыша с большой квадратной челюстью и контрастирующим с ней узким покатым лбом – повторила свой вопрос: – Закурить есть?!
