Фигура Фёдора (Филиппа) Колычева – соловецкого игумена, митрополита Московского – не раз привлекала внимание исследователей.
Святитель Филипп Колычев
Основой интереса к личности Колычева всегда была история противостояния митрополита и царя Ивана IV Васильевича, называемого «Грозным». И хотя библиография, посвящённая митрополиту обширна, сам митрополит оставил потомкам лишь несколько документов, по которым мы можем характеризовать его персону:
В 1553 году игуменом Филиппом был составлен устав «Устав о монастырском платье» («…по скольку кто из братии должен иметь в келий одежды и обуви…»).
В 1567 году – богомольная грамота в Кирилло-Белозерский монастырь, в которой митрополит просил молиться за благополучный исход похода Ивана IV в Ливонию.
Четыре грамоты в Соловецкий монастырь. Три из них относятся к августу 1566 года, а последняя датирована 30 января 1568 года.
Есть упоминания митрополита Филиппа и в «побочных» документах эпохи – это письма князя Андрея Курбского, записки опричника Штадена, сообщения лифляндцев Таубе и Крузе. В основном же исследователи жизни Колычева обращались к двум редакциям «Жития митрополита Филиппа», где сообщаются основные сведения о нём.
Житие митрополита Филиппа
Но и «Жития…» не являются достоверным описанием событий. К сожалению, этот текст «…давно ставил исследователей в тупик своей путаностью и обилием ошибок…». Доктор исторических наук Руслан Григорьевич Скрынников указывает: „…Житие митрополита Филиппа“ было написано… в 90-х годах XVI века в Соловецком монастыре. Авторы его не были очевидцами описываемых событий, но использовали воспоминания живых свидетелей: старца Симеона (Семена Кобылина), бывшего пристава у Ф. Колычева и соловецких монахов, ездивших в Москву во время суда над Филиппом…».
Эти точно подмеченные факты о создании «Жития…» заставляют ещё больше усомниться в тексте, так как составлен он по воспоминаниям людей, заинтересованных в сокрытии правды: монахов, свидетельствовавших о нём на суде, а также его тюремщика Кобылина, который сам мог участвовать в его убийстве. Очевидно, что текст, составленный по воспоминаниям противников митрополита, невозможно «принять на веру», пусть даже он и принят в виде канонического «Жития…».