Встречный ветер обдувал таким жаром, что Слава, сидевший за рулем, чувствовал себя кочегаром на паровозе, и где-то рядом наверняка скрывалась куча угля и большая грязная лопата. Все остальное – серый асфальт, лесополоса с пожелтевшими не ко времени тополями – это лишь обман зрения. Хотелось высунуть руку из раскаленной железной коробки, но касаться кузова было еще хуже – он обжигал, и казалось удивительным, что краска пока не пошла пузырями. Небо слепило неестественной голубизной, хотя солнце стояло высоко, ломая лучи о крышу машины. Асфальт сделался настолько мягким, что сзади, наверное, должна была оставаться глубокая колея – Слава даже представлял ее, хотя смотрел вперед, на пустую дорогу, уходящую к горизонту.
– Я хочу пить, – раздался сзади капризный голос.
– Все хотят, – назидательно ответил Слава. Апельсиновый напиток, который они купили на выезде из города, оказался мерзким сам по себе и к тому же нагрелся до температуры нормального чая, став еще противнее; от него слипались и без того пересохшие губы, а пить хотелось еще больше, поэтому двухлитровая пластиковая бутылка бессмысленно перекатывалась под ногами, раздражая одним своим видом.
Слава представил три потных тела на заднем сиденье, трущиеся липкими плечами. …Какого хрена мы поперлись?..
– Я больше всех хочу, слышите, люди! – обиженно повторила Катя.
На этот раз вообще никто не отреагировал. Пить, действительно, хотели все, а разговаривать, никто – жара отнимала силы и убивала все желания, кроме жажды.
Вадим, сидевший рядом со Славой, чувствовал себя наиболее комфортно. Развалившись на сиденье и откинув голову на подголовник, он достал сигарету.
– Ты еще будешь курить?! Мы тут, сзади, задохнемся!..
– А я не в затяжку. Не в затяжку можно, – не оборачиваясь, ответил Вадим, однако шутка не была принята.
– Может, остановимся? – робко предложила Юля, нарушая возникшее молчание, – хоть подышим немного. Здесь вообще невозможно…
– Зато на вылазку едем. Уже, блин, почти отдыхаем, – недовольно заметила Анжела. Она прижималась к дверце, пытаясь отодвинуться от остальных так, чтоб максимально подставиться ветру, отчего ее короткие волосы взъерошились и торчали в разные стороны выгоревшими на солнце клоками грязно-русого цвета.
