Русалочье море

О книге

Автор книги - . Произведение относится к жанрам остросюжетные любовные романы, книги о приключениях. Оно опубликовано в 2017 году. Книге не присвоен международный стандартный книжный номер.

Аннотация

Берег Азовского моря, к которому опрятной белой ракушкой прилепилось село Соленые Колодцы, основанное на исходе XVIII века крымскими греками-переселенцами (потомками византийских ромеев) и верстах в двух от него старый дом на взморье, одинокий, как дерево в голой степи, который, однако, в трудное послевоенное время стал родным для главного героя повествования Доната Караюрия – здесь вот, на этом пространстве, насквозь продуваемом низовыми и верховыми ветрами, шелестящем шершавой сизоватой листвой диких маслин, оглашаемом суматошными вскриками чаек, и развертывается действие романа, в котором живут, любят и ненавидят, полнятся счастьем и страдают, завидуют и без колебаний готовы жертвовать собой, самые обыкновенные люди, которые и являются солью земли, она ведь на них, собственно, и держится. Временной охват, предпринятый автором, – почти полвека, а если точнее, с 1946 года и по начало 90-х.

Читать онлайн Иван Аврамов - Русалочье море


Рыбакам разных поколений моего родного Урзуфа посвящаю


Пролог

Дом на взморье

Перед самым рассветом Донату Караюрию приснился его сын Васька, шести лет от роду умерший от укуса бешеной собаки.

Васька был в светящейся на солнце розовой рубахе, которую Донат когда-то привез ему из города, и, обиженно закусив нижнюю губу, смотрел на отца узкими синими глазами, печальными, набухающими влагой. Потом Васька, просясь на руки, потянулся к отцу, и Донат, мгновенно холодея сердцем, нагнулся, поднял и прижал к груди худенькое тело сына, и так, в обнимку, они побежали, вернее, бежал один Донат длинными, стелющимися, как у зверя, прыжками, словно был он не теперешним, слегка огрузневшим стариком, а тогдашним сорокалетним мужиком; Васькины волосы, неярко-желтые, как жухлая трава, выглянувшая из-под первого снега, развеваясь на встречном ветру, липли к потному лицу Доната и обдавали его сухим, пресным запахом нагревшегося на солнце голубиного оперения, и от этого детского, навсегда утерянного запаха у Доната заходилось сердце. Потом бежать стало трудно, потому что кругом расстилалось зыбкое, раскачивающееся, цветущее разнотравье заливного луга, вымахнувшее почти по пояс; это был правый берег речки, в паводок Зеленушка его только и затапливала, и теперь Донат, слыша, как рвутся под ногами, отяжеляя бег, крепкие стебли донника, и боясь, как бы не упасть вместе с Васькой, вдруг заметил, что сын захлебывается в беззвучном крике. Пробежав еще немного, Донат увидел, что вдали показалась сумрачная зелень старого кулацкого сада, уходившего вверх по невысокому пригорку, у подножия которого заканчивалась речная пойма. Как эти деревья могли расти там сейчас, Донат понять не мог, ведь сад вырубили еще до войны, за много лет до того, как Васька появился на белый свет, а потом на раскорчеванном поле стали сажать колхозную картошку, она родила там, как нигде в селе, – клубни по осени шли сплошным крупняком, «поросятами» величиной в ладонь, и все потому, что близкая низина крепко держала в земле влагу. Донат не переставал удивляться тому, что бежит к старому кулацкому саду, пока не услышал, наконец, Васькиного крика, от которого ознобно вздрогнул, успев напоследок сообразить, что и заливного-то луга никак не могло быть сейчас – когда-то Зеленушка, конечно, была полноводной, но с годами на обоих берегах повырубили деревья и кустарниковую поросль, постепенно берега распахали, и пашня мягко сдавила речку, покуда та не высохла, как рука старухи.


Рекомендации для вас