Совок-4

- Здравствуй, Серёжа! – самая теперь близкая и почти родная женщина текущей современности протянула ко мне свои руки.

- Здравствуйте, Пана Борисовна! – осторожно обнял я хрупкие плечи, – Как вы слетали? Удачно? – со слегка замеревшим сердцем поинтересовался я.

- Да, все очень хорошо, Серёжа! – устало улыбнулась мне профессор Левенштейн, – Все хорошо, но всё же будет лучше, если мы с тобой обо всем поговорим дома! – она опасливо огляделась по сторонам.

- Дома, так дома! – согласился я и подхватив ее старомодный чемоданчик, направился из здания аэропорта наружу. Уцепившись за мою свободную руку, Пана Борисовна зарысила вслед за мной.

Встречать тётку я приехал на трофейной вазовской «шестёрке». На той самой, которую отжал у партийного монстра Копылова. Машина теперь числилась на Нагаеве, а я катался на ней по доверенности.

- Откуда у тебя автомобиль? Это от милиции машина? Служебная? – усевшись на переднее пассажирское сиденье, начала меня расспрашивать бдительная профессор истории.

- Нет, Пана Борисовна, это товарища моего автомобиль, он мне его даёт во временное пользование. Иногда. – не стал я будоражить воображение пожилой женщины своими сомнительными прибылями.

- Ты бы, Сережа, дурью не маялся, забрал бы себе сонюшкину машину и тогда по друзьям побираться бы не пришлось! – в очередной раз затеялась со своей волынкой Левенштейн насчет сониного наследства.

- Всё-всё-всё, Пана Борисовна! Эту тему мы с вами давно уже закрыли и возвращаться к ней не будем! Никакого прибытка от смерти Софы я никогда не приму! Мы же договорились!! – я грозно посмотрел на свою обретенную в новой жизни родственницу.

- Дурак ты, Серёжа! Уж прости меня, но дурак! – с искренним сожалением посмотрела на меня печальными семитскими глазами профессорша, – И уж точно никакой ты не еврей! Это ты Соньке мог голову дурить, а я тебя сразу рассмотрела! Ни один еврей не отказался бы ни от сонечкиной квартиры, ни от машины! – Левенштейн покачала головой, - Не от того, что евреи хуже тебя, а потому, что непрактично и глупо! - и добавила громче, – Ну чего ты замер, давай, поехали уже!

Я, будто очнувшись, с перегазовкой тронулся с места. Сама того не желая, тетка больно разбередила мне душу. И без того дня не было, чтобы мне не вспомнилась Софа, но сейчас как-то по-особенному накрыло. Быть может, из-за присутствия рядом Паны.