На матч я успел вовремя.
Тимофей доставил меня без проблем, лишь ценой превышения
скорости и пересечения перекрестков на красный свет. Запас времени
и так был, но воспитатель с чего-то вдруг решил полихачить. Чуть не
создалась пара аварийных ситуаций, несколько легковушек тормозили
со свистом сжигаемых покрышек, едва не притершись крылом. Никто не
орал нам вслед, не жал автомобильные гудки – видели, что машина
дорогая, верно, принадлежит аристократу. Только я не очень вразумил
причину такого рвения.
- Тимофей, ты чего творишь? Зачем гонишь как ошалелый?
- Вдруг, Сеня, успеем этого гада подрезать, - угрюмо смотрел на
дорогу перед собой. – Тогда грохнем его, и тебе не надо будет
играть с мразью.
- А, хорошо, только давай поосторожнее, - согласился я. – Не
хочется попасть в газеты с заголовком «Оборзевший дворянин давит
людей», - достал телефон, набрал главу СБ. – Серафим Григорьевич,
Ахмат вам уже доложил подробности нападения на меня? Ага, да,
везите штурмовые группы к стадиону «Акела». «Псов войны» тоже
возьмите. Как отыграем, будем брать Амирана. Позвоните еще
Волконскому от моего имени, пускай будет в курсе. И может успеете
допросить того грабителя? Хорошо бы. Нет, еще не всё. Как только
Амиран увидит меня живым, то Беридзе тоже стянут дружину к
стадиону. Воевать там нежелательно – множество аристократов придет
посмотреть на игру. Тогда придется отпустить грузина. Но, может,
повезет.
Поговорив с главой СБ, я откинулся на спинку кресла и задумался.
Игра предстоит непредсказуемая. Присутствуют двое нестабильных
элементов – Амиран и Ричард. Ну, Ричард, понятно, выделывается
перед Алесей, и пускай. А вот Амирана куда? Перенести матч?
Невозможно, у одного клуба нет таких полномочий. Совсем отменить?
Тогда «фениксам» зачтут проигрыш, ведь «волки» не согласятся с
переносом. Сыграть? А зачем?
Мне приходит в голову идея.
Мм, а ведь можно уничтожить грузина под шумок игры. Подстроить
несчастный случай. И тогда не понадобится воевать с Беридзе, по
крайней мере, если Петрес не накинется с обвинениями. Но это можно
будет уладить потом тет-а-тет. Он предъявит мне убийство сына, я –
покушение этого же сына на себя. Если глава грузинского рода умный,
то переборет свои эмоции. Если нет – что ж, война с Беридзе
неизбежна.
Когда впереди маячит бетонный круг стадиона, снова набираю
Серафима Григорьевича:
