«Конечно, конечно, в полный стакан воды не нальёшь. Как могут прийти перемены, если в моей жизни много лишнего. Особенно бумаг. С них и начнем», – Алеся Афанасьевна решительно открыла все дверцы письменного шкафа и выгребла содержимое на пол. Куча заняла внушительный кусок пространства довольно просторной гостиной.
На то, чтобы протереть пыль в шкафу, много времени не понадобилось. Корешки половины книг, любимых в семье или недавно приобретенных, вскоре снова горделиво запестрели с верхней полки. Драйзеру, Диккенсу, Льву Толстому и Достоевскому теперь предстояло ужиться рядом с опусами современных авторов, а также книгами по саморазвитию, писательству, компьютерному программированию и технике резьбы по дереву.
Стопка журналов по вязанию и вышивке крестиком, значительно поредевшая и уменьшенная в объеме, отправилась на вторую полку. Сюда же вместились две симпатичные коробки с инструментами для работы. Нитки заняли место внизу шкафа, где дверцы не имели стекла.
На две свободные полки планировалось уложить то, что после пристального осмотра останется от небольшой кучки из папок, тетрадей, блокнотов и отдельных листов, возни с которыми предстояло много.
«Принцип Парето в действии: остаётся восемьдесят процентов работы с двадцатью процентами содержимого шкафа», – усмехнулась Алеся Афанасьевна и, вздохнув, села на пол, устланный толстым светло-серым ковром с крупными бордовыми пионами на одном из углов.
По привычке планировать время, тщательно вырабатываемой в последний год, Алеся Афанасьевна прикинула, что разберет завал в течение двух часов. Кое-что из бумаг уходило в макулатуру сразу, что-то проглядывалось по диагонали. И всё шло по плану – пока не наткнулась на общую тетрадь в голубой обложке. Алеся Афанасьевна пролистала ее слева направо и справа налево: все листы старательно, в каждую голубую клеточку были исписаны ровным округлым почерком. Девичий дневник.
В душе боролись два желания: завершить начатую работу и прямо сейчас окунуться в события двадцативосьмилетней давности, когда мир воспринимался совершенно иначе. А все потому, что в сердце поселилась первая любовь – огромная, свежая и яркая, как пространство после дождя, украшенное радугой в полнеба.
Подчинившись усилию воли, отложила тетрадь на диван. В предвкушении встречи с юностью работалось быстрее. Вскоре от бумаг на полу не осталось и следа. Пылесос завершил уборку.
