Я всегда была романтичной дурехой, «грезящей снами о чем-то большем». К сожалению, это «большее» частенько заводило меня на экстремальную тропу, где мечты разбивались о депрессивную явь. Так, в свое время из-за одержимости приключениями строптивое дитя постсоветских девяностых умудрилось оценить уйму прелестей дворовой жизни со всеми вытекающими. Побеги из дома, безразмерная футболка с листом конопли на груди, стрижка под мальчика, темные подворотни… Скажите, зачем все это мажорному подростку, продирающему глаза под песнь соловья на престижнейшей из киевских улиц — Заньковецкой? Знай себе поглощай плоды родительского капитала! Ан нет! Барышня томилась по ушедшим в ночь бродягам, дрожала струной в унисон высокой в небе звезде, зовущей в путь. И посему пижама-пати с беззаботными подружками сменились чердаками высоток спального района, а пирожные и мороженое — дешевым портвейном. Там, внутри священного круга, мы все словно превращались в пульсирующую вену, из которой рвалось наружу: «Перемен! Мы ждем перемен!» Гулкое эхо, отскакивающее от бетонных балок нашего чердачного святилища, все еще звучит в моих ушах…
Бесспорно, у каждого поколения свои идеалы и иллюзии. Жаль только, что в идеи последних героев, помимо оголтелой романтики, подмешался извращенный подтекст. Опьяненная шальной свободой молодежь пускалась во все тяжкие, в итоге — половина не перешагнула двадцатилетний рубеж. До сих пор не могу понять, как унесла ноги из тех чердачных наркопритонов и что именно послужило поводом к побегу — разочарование, частенько сопутствовавшее иллюзиям, или спасительный перст судьбы. Мне искренне верилось в свой «неформат» среди зажравшихся толстосумов. Только вот, в отличие от истинных бунтарей, кичащихся своим тотальным безденежьем по настоящей нужде, а не из прихоти, я всегда могла вернуться в среду достатка и безграничных выгод. А потому плюнуть в душу предков, защищая свои принципы, было очень легко и просто. Так же легко, как и, надменно хлопнув дверью, отправиться на поиски великих авантюр.
Как бы там ни было, лихие девяностые благополучно промелькнули мимо, и жизнь понесла меня дальше — в нулевые годы нового тысячелетия. Наигравшись в революционеров, отбросив прошлое, я двинулась по вполне закономерной для своего круга траектории. Учеба за границей, дорогая машина, богатые друзья, переезд в Вену. О жизни в этом городе и пойдет мой рассказ.
