– Что же ты наделала, Лили… – Альбус Дамблдор печально покачал
головой. – Что же ты наделала… Теперь твоего сына придётся оставить
твоей злой и глупой сестре…
Мысль никак не радовала почтенного волшебника – он прекрасно
знал, на что способны страх и зависть, но выхода не было… Или
был?
– Минерва, будь добра, принеси свою любимую книгу. Если я прав,
о мальчике можно будет не беспокоиться!
– И как нам поможет "Убийство в Восточном Экспрессе" с
автографом?..
– Вашу родословную книгу, Минерва!
Макгонагалл почти прыгнула в камин, и спустя всего минуту вновь
появилась в языках изумрудного пламени с толстой потрепанной книгой
в руках.
– И почему же мы можем не беспокоиться? – осведомилась она,
положив книгу на стол.
– А вот поэтому! – торжествующий Дамблдор хлопнул по странице. –
Я же помню, что видел эту запись!.. Все дела на тебе, Минерва – я
отправляюсь в Шотландию и Мерлин знает, когда вернусь.
Дункан МакЛауд, что бы о нём ни думали, бессмертным не был –
хотя кое-кто в этом и сомневался. Старый шотландец был ровесником
Дамблдора и его старым приятелем, до сих пор оставался первым
силачом клана, а магические познания порой пугали и его самого –
после двадцатой пинты эля, по правде говоря...
– Эванс... – прогудел старый шотландец, зачерпывая кружкой эль
из стоящего между креслами бочонка. – Припоминаю такого... Да,
лётчик был хоть куда, даром, что магл. Значит, мальчонка – его с
Айлин правнук?
– Именно, – Дамблдор допил кружку и зачерпнул новую порцию, – я
сперва о её сестре подумал...
– Завистливая сучка, – припечатал Дункан. – Ничего от деда не
унаследовала... А вот сестричка её, упокой господи её душу – та да,
истинная дочь Хайленда... Ладно, возьмём мальчишку – у Диорвел как
раз свой растёт, его ровесник, вот ей и отдадим на воспитание.
– И очень тебя прошу: пусть он как можно меньше знает о своей
славе! Волдеморт рано или поздно вернётся, а избалованный сопляк
ему никак не противник!..
– Да не вопрос, Альбус. Вырастим его настоящим шотландцем!
Тут бы и насторожиться великому светлому волшебнику, но выпитый
эль настраивал на благодушный лад – хотелось сидеть у камина,
вспоминать старые добрые времена и попивать прекрасный напиток в
ещё более прекрасной компании...
Юный волынщик играл громко – и это было главным достоинством его
игры. На самом деле, играл он очень даже прилично – особенно для
десятилетнего мальчишки – но кое-где всё-таки сбивался. Не слишком
притязательное ухо, скорее всего, ничего бы и не заметило – но
единственный слушатель таковым не был.
