Каролина
Ненависть...
Я прекрасно была знакома с этим чувством. Нет, в последнее время
не ощущала его в своем сердце. Больше того, навряд ли когда-то
по-настоящему испытывала ненависть к кому-либо. Даже отчим не
вызывал у меня таких ярких ослепляющих и сжигающих чувств, тогда
как я на них имела полное право, потому что несмотря на его опеку
выживать мне приходилось самой.
Странно… Оглядываясь назад, отчетливо понимала: то, что я
испытывала к Ирадию, было злостью, яростью, бессилием, но никак не
ненавистью, а вот то, что испытывали одногруппники по отношению ко
мне последние два с половиной месяца учебы…
Это и было ненавистью, чистейшей яростью и... Обыкновенной
завистью, которую лично я не могла ни понять, ни оправдать.
Да и как оправдать подлость? Мои успехи, когда я была капитаном,
пытались подорвать любыми способами. Не все, конечно, но Медведь и
Эльза делали все возможное, чтобы мне насолить. Точнее, именно
Эльза настраивала Медведя против меня, превосходно манипулируя
бестолковым парнем. После того, как он остался здесь без друзей,
девушка стала его вечной спутницей. Мне же представлялась чертом,
что сидел на его плече и нашептывал мерзкие предложения.
Остальные – подчинялись постольку-поскольку. Вроде бы и делали
все, но энтузиазмом не горели. Что есть я, что нет меня – им было
все равно, однако не было мне. Я хотела, я горела желанием стать
первым помощником веркомандира, я жила этой мечтой последние
месяцы, выжимая из себя все и даже больше, и именно поэтому сегодня
– в этот важный день – сорвалась и впервые ударила человека.
Ударила не для защиты, а нападая первая, потому что и дальше так
продолжаться просто не могло. Все они, каждый из них...
Они прекрасно знали, что сегодня мы принимали присягу, чтобы
гордо назваться курсантами космической военной академии. Последние
три дня никто толком и не спал, потому что мы раз за разом
декламировали слова присяги, вышагивали по плацу и отрабатывали
элементы строевой подготовки. Нервы были на пределе – у всех, но
сорвалась именно я.
Со всей дури врезала Медведю, нанося точечные удары в самые
уязвимые места, вынуждая того согнуться пополам, опустошая легкие
от углекислого газа одним-единственным выдохом. Не могла доказать,
что парадную форму испортил именно он, – поэтому и злилась, но по
ночам по-прежнему спала чутко, не чувствуя себя в безопасности, а
потому точно знала, что, пока все видели сны, парень поднимался и
ходил в уборную, в которой в шкафу, рядом со стимами, висела
форма.
