Посвящается Майклу Кроули и Майклу Китсону, в корне изменившим мою жизнь
Книга должна быть топором, способным разрубить замерзшее море внутри нас.
Франц Кафка[1]
Дэвид Фостер Уоллес
Пометка на с. 585
Любая история любви – это страшная история
Пруфрок и другие наблюдения
Т. С. Элиот
Письмо между с. 4 и 5
12 декабря 2012 года
Дорогой Генри!
Оставляю это письмо на той странице, где «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока», ведь ты любишь это стихотворение, а я люблю тебя. Знаю, ты сейчас с Эми, но, черт побери, Генри, она не любит тебя. Она любит себя, очень даже любит. А я люблю тебя. Люблю, что ты читаешь. Люблю твою любовь к старым книгам. Я люблю в тебе все и знаю тебя десять лет, а это много значит. Завтра я уезжаю. Позвони мне, пожалуйста, когда получишь это письмо, в любое время.
Рэйчел
В полночь под шум океана и дыхание брата я открываю глаза. Прошло десять месяцев с тех пор, как Кэл утонул, но сны все еще приходят ко мне. В них я смелая и непостоянная, как сам океан. Дышу под водой, глаза открыты – соль им нипочем. Вижу рыб, стайку герресов – они мельтешат подо мной серебристыми полумесяцами. Появляется Кэл, и мы вместе пытаемся угадать, как они называются. «Скумбрия», – говорит он. Слова вылетают пузырьками, и я их слышу. Но это не скумбрия, не лещ, и какой бы вариант мы ни называли – все не то. Они из чистого серебра. «Неизвестный вид», – решаем мы, глядя, как кольцо рыб смыкается и размыкается вокруг нас. Вода состоит из того же, что и грусть: соль, тепло и память.
Я просыпаюсь. В комнате – Кэл. В темноте его кожа молочно-белая, с нее каплями стекает вода. Это невозможно, но так явно пахнет солью и яблочной жвачкой. Так явно я вижу шрам на его правой ступне – давно заживший порез от стекла, которое валялось на пляже. Кэл говорит о рыбках: чистое серебро, неизвестный вид. Потом исчезает. Темноту в комнате прорезает лунный свет. На ощупь ловлю свой сон, но касаюсь ушей Лабрадора Вуфа – это собака Кэла. После похорон он ходит за мной по пятам, как тень. Обычно он спит у меня в ногах или у двери, но две последние ночи ложится возле собранных чемоданов. Я не могу взять его с собой. «Ты океанский пес, – провожу пальцем по его носу. – В городе с ума сойдешь».
После снов о Кэле мне уже не уснуть. Одеваюсь и вылезаю на улицу через окно. На небе – серп луны. Воздух горячий, как днем. Вчера я подстригла газон, теперь иду, и к ногам пристают теплые травинки. Мы с Вуфом быстро оказываемся на берегу. От нашего дома до океана идти всего ничего: дорога, полоска кустарника, потом дюны. Ночью в воде одни водоросли и вокруг витают запахи: соль, дерево, дымок от далекого костра. И еще воспоминания: летние купания и ночные прогулки, поиски ракушек, морских собачек и звезд.
