* * *
Дело в том, что в последнее время Полина начала писать докторскую диссертацию «Мысль – как средство общения».
– Ты что, здорово ударилась? Мысль не есть средство общения, а всего лишь – проявление индивидуальности. От мыслей войны, болезни, разруха…
Жена даже не моргнула в мою сторону.
– Да мысль вообще неизвестно что такое, – окончательно разнервничался я. – Скорее, это поиск необходимых вибраций.
Ученые поговаривают, что мысль приходит к нам извне, с помощью ее нами руководят. Если в этом смысле – общение?
Я потряс головой от напряжения.
Сливовые глаза пристально смотрели на меня.
– Ты же знаешь, – не мог угомониться я, – мы уже давно с тобой мыслим на одной частоте и прекрасно обходимся без языка. Твои мысли в моем полном распоряжении – добивал я будущего доктора наук.
Сливовые глаза смотрели на меня утомленно.
– Твои мысли для меня – открытая книга. И связи эти очень прочные – на биологическом уровне, а не то, что ты думаешь.
Тут ничего нового нет. Когда люди живут вместе долгое время, поля у них срастаются, в результате ты читаешь мои мысли, я – твои.
Сливовые глаза затуманились.
* * *
Полина писатель-психолог. Она учит молодых девушек всех возрастов как правильно влюбляться, искать себе партнера и даже какие психологически правильные слова произносить в известные моменты любви.
Когда я прочитал первую ее книгу (а это было еще до свадьбы), спросил:
– Ты это все сама прошла?
– У меня достаточно трезвая голова, чтобы не писать лжи, – ответила она скромно.
На этом месте Полина выставила свои сливовые глаза во всей красе и покровительственно улыбнулась.
* * *
Иногда мне хотелось послать все к чертовой матери и вернуться в детство, когда внутри меня никого не было.
Вру, там всегда кто-то был. Мать постоянно говорила: я знаю, что ты задумал. А отец поднимал меня в воздух и вертел там, приговаривая:
– Сейчас я вытрясу из тебя все твои хитрости.
Это было так интересно, я так любил отца в такие мгновения!
А еще были учителя, которые копались во мне, как в хорошо знакомом приемнике.
Наш физик, например, говорил, что у меня все лампочки перегорели, потому я и живу в сплошной темноте. Мне просто необходимо, утверждал он, немедленно заняться физическими упражнениями, чтобы лучше изучить предмет, который он преподавал.
Что уж говорить об университете, где я учился на юридическом – самом занудном – факультете. На первой же лекции профессор Зотов, едва взглянув на меня, произнес:
