О вещая душа моя, о сердце, полное тревоги, о, как ты бьешься на пороге как бы двойного бытия.
Ф. И. Тютчев
Мы все с самого рождения носим в себе множество несхожих существ, массу переплетенных между собою, но неслиянных зачатков личности и лишь перед самым концом угадываем, что же из них было нашим подлинным «Я»…
…Зато вижу, как много людей умирает, придя к убеждению, что жизнь не стоила труда быть прожитой.
Альбер Камю
Будь Зойка такой как все, с ней не приключились бы эти истории, точнее, ей не довелось бы стать участницей или свидетельницей их. Ницше выделял два типа людей: одни желают обрести гармонию и покой, а другие стремятся к исследованию жизни. Зойка явно относилась ко второму типу.
Подруги, знавшие ее с раннего детства, как-то признались:
– Зойка, ты всегда нам казалась не такой, как мы все. Какая-то ты другая, непрактичная, что ли.
От этих слов она виновато тушевалась, не находя, что ответить, и пожимала плечами: мол, какая есть, другой-то она стать не может. А Лидка в день рождения вручила открытку собственного сочинения, подсластив в финале:
Тонкая фигурочка, синенькие глазки,
до сих пор ты дурочка, верящая в сказки.
Ты идешь танцуя, грязь не замечая,
жизнь свою рисуя, никого не хая.
Любви тебе и радости и судьбы – без гадости!
Зойка недоумевала, огорчаться или радоваться такой репутации, и как-то обреченно вздыхала: никуда не деться от устоявшегося годами образа или имиджа, как сейчас говорят, а попросту от судьбы. Тем более что это не мешало ей оставаться собой, пристально вглядываться в природу, в жизнь, где все казалось достойным интереса и внимания. И теперь, идя по аллее, видела не просто листья, а будто людские судьбы. Один листок порывом ветра забросило в дупло дерева – вот, думает, счастливчик, перезимует в тепле и сухости, словно в гнезде, и весной будет как ржавая жестянка, никому не по зубам, да и птенцов не выведет. А тот, улетевший в грязь, через неделю изотрется в труху под подошвами ног, станет пылью, прахом или унесется тем же ветром куда-нибудь на поля, на простор. «В чистом поле под серым дождем превратится, беглец, в чернозем. А весною травинкой взойдет, но покажется вечностью год» – и Зойка невольно представляла себя на месте этого беглеца, и становилось жаль его. И тем более с каким-то благоговением глядела на старые деревья, одушевляя их, подмечая в них приметы живых существ. Вспомнив отца с матерью, которых уже не было на свете, она, уединившись, по-детски прижалась щекой к теплой шершавой коре, закрыв глаза, и откуда-то возникли строки:
