За что мы любим детектив? Этот вопрос приходил в голову множеству читателей. И не только. Многие известные писатели и культурологи пытались объяснить феномен детектива. У кого-то это получалось удачнее, у кого-то нет, но вначале у всех была своя история знакомства с этим жанром. У меня это случилось так.
Моя школьная учительница литературы и русского языка в называла детектив – дефективом. Уже в самом этом чувствовалось что-то второсортное, с изъяном, что-то такое, от чего надо держаться подальше. Не знаю, было ли это ее личным мнением, или она просто искренне верила в официальную линию советской идеологии, считавшей детектив буржуазной масскультурой. И потому вредной для молодого поколения. А возможно, она была тайной любительницей криминального чтива, но маскировала свое пристрастие, как маскируют его бытовые алкоголики. Не важно. А важно то, что однажды я после очередной критической филиппики Клавдии Сергеевны (надо же, прошло сорок с лишним лет, а ее имя и отчество в моей памяти держится до сих пор) попросил своего школьного друга принести мне томик рассказов Конан Дойля о Шерлоке Холмсе. Было мне тогда 13 лет. У его отца – одного из руководителей закрытого завода – была огромная библиотека, где на одной из полок стояло собрание сочинений знаменитого британца. Друг вначале уперся: отец не разрешал ему давать книги в чужие руки. Но я пообещал ему редкую марку из собрания младшего брата и он согласился.
И вот заветный томик у меня в руках. Это был вечер субботы. Родители с братом ушли к бабушке, а я сел на диван читать про похождения Шерлока Холмса. Помню, открыл книгу на рассказе «Пестрая лента». Прочел пару страниц, и мне сделалось жутко. В квартире повисли сумерки, и через открытую дверь в комнате коридор казался мрачным тоннелем, откуда исходила непонятная угроза. Все мои чувства обострились, я слышал шорохи и скрипы всех квартир дома, а в коридоре в отражении зеркала переливалось нечто. Адреналин ударил мне в голову, я не выдержал и ринулся включать свет во всех комнатах, кухне, ванной, настольную лампу на столе, ночник в спальне и торшер в гостиной. Квартира сияла как новогодняя елка. Мать, когда родители вернулись, сделалась недовольной: по ее мнению, я сжег слишком много света. Книгу я предусмотрительно спрятал.
