Надежда Николаевна Лебедева шла по улице, внимательно глядя себе под ноги, потому что по случаю наступления весны на асфальте было море разливанное. Солнце одинаково бодро играло в огромных лужах и в маленьких лужицах. На мостовую стекали веселые ручейки. Возле домов в тени доживали свой век огромные ноздреватые сугробы. В воздухе пахло весной, а это означает, что букет запахов включал легкий ветерок с не протаявшего еще озера, прелую листву из сквера, немножко бензина и аромат помойки из двора напротив.
Надежда свернула к своему дому. Здесь было почище. Дворничиха Люба как раз сгребала ледовую кашу с тротуара и остановилась поболтать с Надеждиной соседкой Антониной Васильевной. Та в силу возраста и грузной комплекции выползала на улицу редко и гуляла только у подъезда.
Надежда поздоровалась и хотела пройти мимо, но соседка остановила ее вопросом:
– Что, Надя, Михайловы-то уехали?
«А то вы не знаете», – мысленно ответила Надежда. Антонина Васильевна, хоть и редко выходила из дому, но все новости узнавала первой, такая уж у нее была страсть.
– Давно уехали, – вздохнула Надежда. Она шла из магазина, сумки оттягивали руки, но поставить их в такую грязь было невозможно.
Надежда Николаевна старалась жить с соседями в дружбе, а для этого надо было только не сплетничать во дворе и помалкивать, если увидишь что-нибудь лишнее. В случае с Михайловыми, однако, никак нельзя было не ответить на прямо поставленный вопрос – те были ближайшими соседями Надежды. Вот просто дверь в дверь.
Семья Михайловых по-своему была замечательной. Состояла она из мамы, бабушки, двух девочек пятнадцати и семи лет и собаки неизвестной породы по кличке Рыська, тоже дамского пола. Дочки у Раисы, главы семейства, были от разных отцов, которых, надо сказать, ни дети, ни соседи воочию не видели. В общем, ничего выдающегося, жили как все, дети учились, мама работала, бабушка колготилась по хозяйству, собака регулярно убегала по весне, но к осени всегда возвращалась. Прошлой весной та же Антонина Васильевна первой всколыхнула дворовую общественность: Райка снова беременна. Быть не может, ахали соседки, пока сами не убедились: точно, и срок уже приличный. На перешептывания за спиной Раиса не обращала внимания, на прямые вопросы усмехалась любопытным в лицо. Бабушка тоже вела себя на удивление скрытно. Бывало, раньше частенько поругивала она во дворе свою беспутную дочку: не будет, мол, проку. Теперь же только улыбалась тихой улыбкой и качала головой, так что та же Антонина в сердцах плюнула как-то и заявила, что старуха выжила из ума.
