Смоленская губерния, 1814 год
Полная луна стояла над покрытым имеем лесом. Ее серебристый свет падал на протоптанные жителями Ольховки тропки между домами, узкие вереницы собачьих следов, корявых снеговиков, слепленных ребятами в ноябрьскую оттепель… Стояли рождественские морозы, и редкий крестьянин осмеливался покинуть свою избу. Где-то в лесу заунывно выли хищники. Отчаянная девица, выскочила из дома на перекресток и, прильнув к земле, прислушалась. Интересно, услышала ли она звон бубенцов, сулящий скорое замужество, но вскоре она сорвалась с места и кинулась обратно в избу.
В рождественский сочельник во всех домах горел свет. Семьи собрались на праздничный ужин. Во всех, кроме одной, стоявшей на самом краю деревни, у кладбища в густом лесу. Там жила деревенская знахарка Аграфена Федотовна. Жилище молодой мудрой женщины старались обходить стороной. И только когда в дом приходила беда, Аграфена оказывалась первым человеком, к которому бежали за помощью. Первой, после батюшки, конечно же.
Черноволосая женщина лет сорока, в роскошном платке, расшитом громадными алыми цветами, сидела за столом. Тусклый свет свечи вычерчивал в темноте ее круглое розовощекое лицо и руки с полными пальцами. Напротив нее сидел совсем еще молодой улан, князь, бледный как смерть, с черными как две пропасти глазами.
– Князь, вас же убили! Дюжину дней назад! – в очередной раз повторила Аграфена, бледная как полотно. – Изыдите!
Она перекрестилась, плюнула через плечо, отмахнулась от него вязанкой чеснока, но он не исчезал.
– Изыди, нечистая сила! – прошипела женщина, испуганно глядя по сторонам и пытаясь припомнить, куда же она поставила осиновый кол. – Изыди! Не трожь мою дочь, забудь путь в эту избу. Сгинь! Сгинь, проклятая нечисть! И из села проваливай! Не то убью вас, барин!
– Аграфена Федотовна, – убитым голосом молвил князь, – вы единственный человек во всей округе, кто способен помочь мне. Да, меня убили! Но я не умер! За что мне это проклятье?
– Грешник вы, князь, оттого Бог не берет вас ни в рай, ни в ад! – снова перекрестившись, фыркнула Аграфена и посмотрела на икону в красном углу избы, откуда уныло с иконы на нее глядела Богоматерь. – Уходи. И деревню свою оставь!
