Дико хотелось секса.
Таинственная фигура,[1] с ног до головы закутанная в темный плащ, подобралась и сдвинула ноги. Не дождетесь!
Кружащая рядом бжилка, подлетела к самом уху и зажужжала с особым эротизмом.
– БЗЗЗЗЗЗЗ!!!
Даже в этом безобидном звуке таинственной фигуре слышались сладостные стоны.
Фигура поняла очи к звездному небу. Месяц вынырнул из объятий пухлой тучки и кивнул страдалице.
Гады!
И эти туда же!
– БЗБЗЗЗЗ!!! – жало ткнулось аккурат в оголенную щеку. На месте укуса тут же набух здоровенный гузак.
– Больно же! Зараза полосатая, не могла в грудь? Авось бы больше стала!
– БЗЗЗЗЗ!
– Да поняла я, поняла! – фигура понуро опустила худенькие плечи и вернулась к слежке.
Дверь распахнулась и из дому вышли, хотя, скорее, выползли двое мужчин. Фигуру охватила недюжинная зависть – люди выглядели вполне довольными жизнью. Сволочи!
Фигура снова проверила, крепко ли пристегнуты стилеты и встала.
Месяц с тучкой поменялись местами, рогатое светило оказалось сверху. Теперь фигуре были видны не только окна, но также и клумба со статуей, на которой сушились женские кружевные трусики.
На залитой светом улице показались двое. Фигура подобралась. Неужели это и впрямь он?
Мужчины подошли к воротам вплотную. Одни из них взял колотушку и стукнул три раза. Среди завсегдатаев борделя это вошло в традицию – стучать столько раз, сколько в среднем они могут пробыть с женщиной.
Фигура, не мигая, следила за каждым движением. Второй, что пониже, поприветствовал невысокую пухлую даму и отдал той большой драгоценный камень. Без сомнения, это они…
Как только дверь закрылась, фигура разбежалась и бесстрашно сиганула с крыши. Не медля, она легко перемахнула через невысокий заборчик и устремилась к черному входу. По мере приближения к гнезду разврата, до ночной гостьи долетали звуки музыки и громкий смех.
Дверь открылась с одного удара. Пробиваясь сквозь темноту и то и дело натыкаясь на какие – то коробки, фигура нашла еще одну ручку, с силой дернула…
Первым, что бросилось в глаза, были разноцветные перья и похотливо отставленные задницы. Когда она ввалилась на сцену, веселая музыка стихла, а в зале грянули бурные аплодисменты.
Под номером два шли вытаращенные глаза и гладкая лысина, которая сверкала в лучах канделябра. Невысокий мужичок в темно – синем халате, похожий на гигантский пузырек, удивленно хлопнул глазками, прокашлялся и торжественно объявил:
