Ньюарк остался позади, и карета, запряженная четверкой лошадей, покатила по ничем не примечательной равнине. Мисс Тавернер, отведя взгляд от однообразного ландшафта, обратилась к своему спутнику, светловолосому юноше, небрежно разлегшемуся на сиденье в углу кареты и уткнувшемуся сонным взглядом в спину форейтора, сидевшего впереди.
– Как это невыразимо скучно – сидеть столько часов без движения! – заметила она. – Когда мы будем в Грантеме[1], Перри?
Ее брат зевнул в ответ.
– Проклятие, откуда мне знать? Это ведь тебе приспичило поехать в Лондон.
Мисс Тавернер никак не отреагировала на его реплику и, взяв в руки лежавший на сиденье рядом с ней «Справочник путешественника»[2], принялась перелистывать страницы. Молодой сэр Перегрин, зевнув еще разок, заметил, что новая пара коренников, которых им предложили в Ньюарке, – крепкие, выносливые лошадки, выгодно отличавшиеся от прежних, страдавших одышкой.
Мисс Тавернер, уже увлеченная изучением своего «Справочника», согласилась с братом, не отрывая глаз от страницы, напечатанной убористым шрифтом.
Она была славной молодой женщиной, чуть выше среднего роста, за последние четыре года привыкшей к тому, что ее называют исключительно привлекательной. Собственная красота, правда, не вызывала у нее особого восхищения, поскольку, по ее мнению, относилась к тому типу, который она была склонна презирать. Будь на то ее воля, мисс Тавернер предпочла бы иметь черные волосы; золотистый же цвет собственных локонов представлялся ей скучным и обыденным. К счастью, брови и ресницы у нее были темными, а взгляд ярко-синих глаз (совсем как у фарфоровой куклы, как она однажды презрительно сказала брату) отличался прямотой и выразительностью, что придавало изрядную решительность ее лицу. Невнимательному наблюдателю она могла показаться одной из многочисленных пустоголовых красоток, но уже при повторном взгляде на нее он бы обязательно подметил несомненный ум в ее глазах и упрямую складку в уголках губ.
Она была аккуратно, хотя и не в соответствии с последней модой, одета в простое закрытое платье из французского батиста, отороченное кружевами у горла. На плечи была накинута мантилья из тафты. Дамская плетеная шляпка с бархатной лентой в полоску очаровательно обрамляла ее личико, а на руках красовались светло-коричневые йоркские перчатки