И вдруг упал софит. Что-то хлопнуло, вспыхнуло, задымилось, потом с высокого штатива свалился, как отрубленная черная железная голова, осветительный прибор. Кто-то закричал, кто-то ойкнул, кто-то ахнул. Поверх всех этих звуков пронеслось протяжное ругательство. Режиссер вскочил со своего кресла, подбежал к осветителям и, жестикулируя, что-то с возмущением стал выговаривать. Рядом толпились ассистенты. Главная героиня подчеркнуто сохраняла спокойствие. Ей, наверное, казалось, что этим самым она подтверждает свой высокий профессиональный статус.
– Сцену успели отснять? – громко спросила она у оператора.
– Нет, придется переснимать, – развел он руками.
– Отлично, надо грим поправить, – произнесла героиня, и опять в этих словах, в самом тоне почувствовалось превосходство звезды. Гримеры не заставили себя ждать – они стояли на страже (только алебард им не хватало) позади кресла с именем актрисы.
– Тони, глаза подправь, ну и остальное… Жарко. – Главная героиня уже сидела перед зеркалом, а Тони, маленькая девушка с куцым хвостиком, орудовала кисточками, щеточками, губками.
На съемочной площадке воцарился хаос – внезапный перерыв каждый пытался использовать в личных целях. И только он оставался там, где был. Он остался сидеть на узком плетеном стуле возле круглого стола, рядом с входом в кафе. Он остался сидеть там, где сидел, когда была прервана съемка.
Он был красив. Эту красоту передать словами было невозможно. Как описать правильные черты и при этом подчеркнуть их своеобразие? Описание получится длинным, бестолковым, непонятным. Поэтому проще сказать, что он был красив. Что его лицо напоминало рисунок тонким грифелем – высокие скулы, чуть заостренный, чуть опущенный книзу нос. Темные прямые брови над узкими, не по-восточному, глазами. Да, еще его губы были тонкими, но не придавали лицу злого выражения. Наверное, потому, что чаще всего он улыбался. Внимательный наблюдатель еще обязательно отметил бы цвет глаз – черных, таких черных, что иногда они казались синими, чернильными. Есть такой оттенок черного – не в коричневый тон, а в темную, лиловую синеву. Его внешность была и красивой, и необычной. Он был худощав и невысок ростом. Впрочем, как часто бывает, манера себя держать, умение двигаться и одеваться порой полностью меняют физические параметры. Он был невысок, но маленьким не казался. Он был худым, но тщедушным не выглядел. Наоборот, в нем чувствовалось напряжение силы. Его облик был обликом тех героев и рыцарей, которые населяют романтические сказки и хорошенькие головки молодых девушек. Только сейчас он сидел за столиком на одной из улиц Парижа, был одет в голубые расклешенные джинсы, узкую рубашку и изображал молодого влюбленного адвоката.
