- Боже! Как я люблю этот мир!
Я распахнул двери каюты и, с удовольствием потянувшись, вышел на
палубу корабля. Сощурился на тусклое солнышко, затянутое пеленой
быстро несущихся по небу облаков. Прекрасная погода: свежо, можно
даже сказать, прохладно. Я расправил складочки на семейниках и
счастливо сощурился после того, как мне в лицо ударил ветер
вперемешку с ледяной крупой.
- Доброе утро! - Я приветственно приподнял несуществующую шляпу,
когда мимо меня прокатилась голова Пофига.
За ней, будто слюнявый бульдог вслед за мячиком, пронеслась
ластоногая зубастая рыбина, в центнер весом, чью голову украшал
длинный витой рог.
- И вам доброго утра, чудесная нынче погода, не находите?
Рыбина перестала гнаться за оторванной головой и бросилась ко
мне. Пришлось на шаг отступить в сторону и вежливо придержать перед
ней дверь. Разогнавшаяся рыбина по инерции проскользила мимо,
влетела в открытую дверь и с грохотом покатилась вниз по лестнице,
из каюты донесся короткий визг и звук извлекаемых из ножен
кинжалов.
- Зайка моя, аккуратнее там, к тебе наш завтрак заскочил!
Из каюты послышался визг, хруст проламываемой под градом комбо
ударов чешуи, а через несколько секунд из двери выехал поднос с
двумя кусками рыбного филе, каждое килограмм в двадцать весом.
Отлично, за последние три дня я знатно оголодал. Я подхватил поднос
и осмотрелся: с тех пор, как очутился на этом корабле, я в первый
раз вышел из каюты и, где находится здесь камбуз, не имел ни
малейшего понятия.
- Калян, утро доброе, ты сегодня просто прекрасно выглядишь,
слушай, а где здесь кухня находится? А то я самостоятельно буду её
полгода искать.
В ответ донеслось только злобное бульканье, что не удивительно,
ибо почти вся мощная фигура полуорка скрылась под складками и
щупальцами напавшего на него осьминога. Честно говоря, я его и
узнал-то только по торчащим из этого месива окованным металлом
сапогам. Пришлось перехватить поднос одной рукой и ткнуть пару раз
глефой осьминогу в самые чувствительные места.
- Фу! Фу, говорю! Выплюнь каку, выплюнь тебе говорю! Что ты
всякую гадость себе в пасть тащишь!? В нем столько железа, мигом
себе несварение устроишь!
Тот недовольно заурчал, но все же был вынужден выплюнуть
недожеванного паладина. Правда он, с ног до головы перепачканный
осьминожьими чернилами, больше походил на черта, чем на светлого
рыцаря, но зато рот его теперь был не занят, и он сможет мне
ответить.
