Глава первая
Лучшее время для истории
Ночь – лучшее время для загадочных и волшебных историй. Для интриг, секретов, удивительных событий; ведь именно ночью, когда темно и страшно, когда все вокруг спит либо притворяется спящим, человеческая фантазия работает совсем не так, как днем. Исключительно ночью мы можем вообразить себе все то, что невозможно увидеть собственными глазами. Звуки, скрипы и шорохи, на которые днем никто не обращает внимания, именно ночью кажутся особенно отчетливыми, значительными, а иногда и зловещими. Отчего трещат ветви в чаще леса? Возможно, это ветер. Возможно, дикий зверь рыщет в поисках пропитания. А вдруг это чудовище, затаившееся там, в кромешной тьме? Жуткий монстр, который только и ждет припозднившегося путника, чтобы схватить и утащить к себе в логово? Ночь – время темной магии, ужасов, козней и тайн. А потому все самые интересные истории случаются именно ночью. Так было и так будет всегда.
Эта история тоже началась глубокой ночью в окрестностях небольшого шахтерского городка Норд-Персиваль, со всех сторон окруженного высокими горами и густыми, непроходимыми лесами. Норд-Персиваль располагался в стороне от больших дорог, поэтому сюда редко заезжали случайные путешественники. Попасть в город можно было лишь по узкой проселочной дороге, петляющей между соснами в лесу, либо по реке, протекавшей поблизости. Единственное большое зеркало для путешествий находилось на порядочном расстоянии от города, в горах, неподалеку от входа в старую, заброшенную угольную шахту. Им редко пользовались, – ведь крохотный городок ничем не привлекал внимание путников. И мало кто подозревал, что очень скоро все это изменится.
Три луны – Энио, Пемфредо и Дейно – призрачным голубым светом сияли в черном небе над верхушками вековых дубов и сосен, причем Энио светила ярче своих сестер. Шло ее время. По земле стелился густой сизый туман. Он, словно живой, полз между толстыми, замшелыми стволами деревьев, клубящейся пеленой окутывал огромные валуны, вросшие в черную землю. Изредка налетал ветер, раскачивал скрипучие, низко нависшие над землей ветви, ворошил палые листья, толстым ковром укрывшие лесную тропинку. Когда ветер прекращался, в лесу становилось так тихо, что можно было услышать свое дыхание.
