– I-45!
I-45 вздрогнула. Вынула руки из перчаток, встроенных в отверстия над конвейерной лентой, и повернулась на голос. Поначалу различала только размытые силуэты цеховых манипуляторов, за которыми светлели квадраты окон.
Их перекрыла плотная тень.
– Послушай, ты пропустила еще три штуки. Сборщицы жалуются. Мастер сказал, что он тебя предупреждал.
Она похолодела. Увольнение. На этот раз не отделается простым выговором. В голову сразу полезли ненужные мысли про остаток на счете. Про последнюю упаковку соевого мяса, которая лежала дома. Про оторванный ремешок на ботинке. Она чинила его столько раз, что конец превратился в бахрому.
Бригадир придвинулся ближе – ткань спецовки коснулась руки. Запахло табаком и лапшой с обеда.
– Сорок Пятая, таковы правила. Мне очень жаль, – добавил он тише. – Ты же знаешь, сколько народа в очереди на место.
Знала, еще как. Успела выучить к восемнадцати годам. Кандидатов хватало и без слепых номеров. Кому нужны молодые инвалиды?
Машины продолжали грохать, выплевывая новые детали. Рядом безразлично шуршали перчатки соседки-сборщицы. Кисловатый фабричный воздух подхватывал звуки и уносил их куда-то под купол.
– Ты слышишь?
I-45 потянула маску с лица. Вышла заминка – волосы запутались на резинке; пришлось рвануть ее с треском. Больно получилось, но не это сейчас волновало. I-45 оттолкнулась от края стола, поднялась, задев бригадира плечом, и неверным шагом двинулась к выходу. От шока и ярости знобило.
Она представляла конец рабочего дня совсем не так.
* * *
Во тьме над головой взревел тяжеловоз.
I-45 вздрогнула и снова провалилась в грязь по щиколотку. «Через десять шагов поверните налево», – сообщили из наушника с программой-поводырем. Юпитер всемогущий, да эти десять шагов нужно было как-то пройти… Каждый день ходила одной дорогой и все равно забредала в канавы.
