Тихо светит на столе одинокая лампада. Давно уже нужно бы добавить масла, но не могу себя заставить – устала. Да и запас масла тоже, похоже, закончился. Скоро силы света иссякнут, и комната погрузится во мрак.
Ночь светится. Ночь всегда светится – ее свет особый, колдовской. Луна на исходе, на изломе мать Луна святая Селена. Скоро закончатся силы Луны, и мир погрузится во мрак.
Марокканская подушка, которую я вышила по приказу графа, уже закончена. Цвет свежей крови сочетается на ней с цветом запекшейся, а зеленое с серым.
Графиня не любила ярких цветов. Она вообще ничего яркого не любила, а я – наоборот. Зато и вышивать она умела – знатная мастерица позавидует. Не то что я. С моими ручищами лес валить, конем управлять, а не иголочку серебряную держать.
Но граф Альвару приказал вышивать шелками, и я вышиваю, подбирая цвета, которые могли бы понравиться госпоже. Вышиваю и ненавижу свою работу. Но граф Альвару… его кулачищи кого угодно переубедят. Вот я и сломалась, ради него живу, ради него умру. Скоро умру. Знаю. Дни мои на исходе.
Повидаться бы с детьми, но, должно быть, уже не успею, да и примут ли они меня после всего, что я сделала, после того, что обязана рассказать? Примет ли меня наш сюзерен и дофин Жуан, славный сын госпожи Инес[2], которого я спасла от смерти и на которого мы с Альвару возлагали такие надежды? Простит ли, узнав, кто я и кем заставила меня быть судьба? Простят ли меня люди, пожалеет ли Господь?..
Мои соседи, эти ограниченные и видящие не дальше своего носа простолюдины – горожане, ремесленники, торговцы, называют меня графиней Альвару. Вот кому моя история доставила бы истинное наслаждение посплетничать. Судебные приставы, церковный суд… Как же удивились бы они все, услышав, что на самом деле я никакая не графиня Альвару!
Я – Франка, тринадцатая дочь купца Эдмонда Сорья. Девочка, у которой судьба изначально отобрала всякую надежду и которую одарила самыми необыкновенными приключениями, оставив на душе и теле неизгладимые шрамы.
Но начну обо всем по порядку.