Олег метался по камере, словно испуганная, растерянная крыса, угодившая в клетку-крысоловку. Постояв несколько секунд у маленького зарешёченного окна, поглядев в серое пятно неба, он устремлялся к двери, потоптавшись у которой, шёл к своей шконке. Немного посидев на жёстком тюремном лежаке, он вскакивал и начинал снова метаться по тесному узилищу. Его беспокойство никак не передавалось на второго сидельца – пожилого мужчину с высохшим коричневым лицом в красной клетчатой рубашке и старых черных тренировочных штанах. Старик сидел на своей шконке, сложив руки на колени и думал о чём-то своём. Он был так невозмутим, а взгляд его был таким благодушным, что глядя на него, можно было подумать, что мысли его исключительно светлые и добрые. Олег подошёл к серой холодной стене и упёрся лбом в неё.
– Господи, – тихо произнёс он.
– Вы верите в бога? – спросил старик.
Олег обернулся к старику. Лицо его исказила неприятная гримаса.
– Что? Бог? Что за ерунда.
– Извините, я подумал, что вы молились.
– Я? Нет. Это так. Вылетело само собой механически.
– Вам плохо и вы не можете взять себя в руки.
– Да. Плохо. Как, может быть, хорошо здесь, в изоляторе? В этой камере? Как можно быть и жить вне свободы? Я не знаю. Для меня это верная гибель. Я удивляюсь, как вам удаётся сохранять хладнокровие.
Старик рассмеялся.
– А я и не чувствую, что потерял свободу. Я лишь потерял некоторую свободу передвижения. Я как был свободным, так свободным человеком и остался. А вы, как были, видимо, несвободны, так и остаётесь в этом состоянии. И чего теперь переживать и изводить себя? Ничего же не изменилось.
Олег не знал, что ответить старику. Конечно, он не прав. Он-то не знает, что такое свобода? Он, который жил, как хотел, независимо и очень интересно, как ему казалось. Этому старику этого не понять, поэтому лучше ничего ему не рассказывать и не объяснять. Олег лёг на лежак на спину, заложив руки под шею. Надо попробовать успокоиться. Он же ещё не осуждён.
У Алёны были открытые серо-зелёные глаза. Иногда Олег думал, что она слишком наивна. Неужели она причастна ко всему, что с ним, с ними случилось? Он отгонял эту противную чёрную мысль, но она время от времени снова приходила ему на ум.
