Ещё со вчерашнего вечера моросил
мелкий дождь, однако настроение Виктора улучшил неожиданный звонок
мистера Тейта. Англичанин дал знать о себе утром, и теперь в семь
вечера предстояла встреча в ресторане гостиницы «Ориант».
Общую же ситуацию омрачали итоги
поездки Колчака на встречу с атаманом Семёновым.
По настоянию Хорвата и офицеров
союзных миссий вице-адмирал вечером восемнадцатого мая отбыл
литерным на станцию Маньчжурия, где была ставка атамана после
отступления его отрядов из Забайкалья.
Генерал Хорват в беседе с Колчаком, о
которой в тот же вечер Виктору рассказал Смирнов, жаловался на
атамана и его вольное обращение с имуществом железной дороги,
поскольку после остановки движения на запад по всему протяжению
пути от станции Хайлар до приграничной Маньчжурии скопились почти
полторы тысячи вагонов с различными товарами. Люди атамана под
благородным предлогом борьбы с большевизмом и острой военной
необходимости начали открытые реквизиции, причиняя дороге огромный
финансовый ущерб.
Хорват прямо жаловался Колчаку, что
убытки от такого безобразия лягут финансовым бременем на дорогу, а
семеновцы распродают захваченное имущество через посредничество
японских офицеров и приближенных к ним спекулянтов. Некоторые
вагоны уже замечены на станции Чаньчун, а прошло всего-то
три-четыре дня. Колчак посоветовал Хорвату предать это дело огласке
во всех газетах, однако директор-распорядитель заявил, что «это
расшатает политическую ситуацию и сыграет на руку большевикам».
Встреча Колчака и Семенова
закончилась полным провалом. Договориться не получилось от слова
совсем, вице-адмирала приняли отвратительно, с показным
неуважением. После отбытия Колчака обратно в Харбин Семенов
политически самоопределился и провозгласил себя Временным
правителем Забайкальской области. Атаман в прокламации заявил, что
«возлагает на себя тяжкое бремя спасения Отечества от большевизма»
и впредь не признаёт над собой власти ни Хорвата, ни Плешкова.
Взволнованный этими известиями Харбин
гудел, атмосфера была напряженно-мрачная. Орловцы готовились
арестовать находящихся в городе семеновцев, на что те заявили, что
будут отстреливаться. Отношения между организациями установились
самые враждебные, никакими компромиссами и близко не пахло.
На этом фоне Хорват решился на
роспуск ГлИКа и объявил военное положение в городе. В понедельник
орловцы арестовали всех его членов, посадили в вагоны и отправили
на восток, за пределы полосы отчуждения.
