Увидев, как в пламенной бездне моих нечеловеческих глаз полыхнул
недобрый зловещий огонь, Долана истошно закричала. Мой демонический
лик стал для нее воплощением самых жутких ночных кошмаров. Вот
только пробуждение от этого дурного сна означало для нее попадание
в куда более жуткую обитель… Во владения Князя Боли. Но вряд ли
домина Амброс это понимала.
Глядя на беспомощную аристократку, сжавшуюся в моих лапах, и
ощущая ее яростное желание жить, мне очень сильно захотелось
изничтожить эту глупую надежду. Вырвать с мясом, надругаться над
ней и разбить даже не на осколки, а просто растоптать в невесомую
пыль. И этот чуждый зверский позыв яснее ясного дал мне понять, что
демон начинает одерживать верх над разумом, делая меня своей
марионеткой. Я напряг свою волю, пытаясь отбиться от инородной
жажды черного обелиска, но покуда беззащитная жертва билась в моей
хватке, тело отказывалось подчиняться мне.
Долана уже не просто кричала, она надсадно выла, надрывая
голосовые связки, а мои когти все смыкались, медленно выдирая
интенсивно пульсирующую Искру из ее души. И видит Дьявол, я изо
всех сил старался заставить себя остановиться. Но длинные
чешуйчатые пальцы продолжали вкручиваться в плоть, терзая вместе с
ней и человеческий дух. И совсем близок был тот момент, когда
помощница советника отправится за грань, не выдержав тех страданий,
что я ей причинял.
Внезапно женщина рухнула на пол, заходясь в приступах
судорожного кашля, а мои руки опали бессильными плетьми, окатывая
нервы нестерпимой болью. Отчаявшись пересилить распробовавшую вкус
крови демоническую ипостась, я попросту прервал связь с темным
монументом. Я одномоментно вернулся в слабое человеческое тело,
искалеченное и переломанное после многодневных пыток. И
навалившееся на меня чувство собственной неполноценности едва не
вынудило меня снова рвануть навстречу багровой бездне.
Куда ушла эта невероятная мощь? Куда исчезла непробиваемая чешуя
и шипы? Где мои когти, способные взрезать металл легче листа
пергамента? Почему я променял хищное совершенство сущности Искателя
Боли на это нелепое и хрупкое вместилище, неспособное сейчас даже
сражаться?! Зачем терпеть эту презренную слабость, если можно быть
по-настоящему сильным?! Для чего…
Пытаясь заглушить собственные мысли, я со всего маху боднул
мраморную стену, разбивая себе лицо. Новая порция боли
подействовала отрезвляюще, и опасные мысли полностью вылетели из
головы, стыдливо уступая место трезвому и холодному разуму. Каким
же наивным я был, полагая, что полностью контролирую позывы своей
оскверненной Дьяволом души… Граница между человеком и демоном
оказалась настолько зыбкой и тонкой, что я едва не провалился в
черную трясину, из которой уже не было выхода.
