Столица империи эльфов. Подземные казематы
дворца.
В помещении присутствовало всего два существа. Людьми их назвать
было очень трудно. Один выглядел, как молодой и красивый остроухий
юноша, но его зеленые глаза отражали историю тысячелетий. «Юноша»
был худощавым и очень высоким эльфом. А взгляд горел яростью и
ненавистью, словно живой демонический огонь. Простая, но
качественная одежда с рунами подчеркивала его статусность, в
отличие от второго присутствующего бедолаги.
Тот был распят на кресте в форме «Х». Все тело было пробито в
разных местах длинными гвоздями, намертво фиксируя фигуру на
деревянном кресте. Плюс еще цепи плотно обматывали все тело в один
слой, так что разглядеть существо можно было только в просветы
звеньев цепи. Сам крест был подвешен на цепи в воздухе. А пленника
из стен еще дополнительно фиксировали гарпуны на длинных цепях с
разных сторон. Все было сделано так, чтобы любое движение причиняло
боль пленному.
Так же было очевидно, что столь варварски зафиксированный
«человек» давно находился в сырой и темной камере, чьи углы и почти
все пространство покрыла паутина. Об этом свидетельствовала и
одежда закованного — она казалось не тронутой на вид, но это потому
что пленник не двигался. Стоит ему пошевелиться и это изменится —
все одеяние обратится в прах и осядет на пол простой пылью, что и
так покрывала все вокруг. Только на полу были следы «гостя», что
выделялись в этом царстве запустения и забвения...
Сейчас помещение освещал единственный факел на стене, что принес
эльф. И было видно, что цепи, гарпуны, гвозди и крест — были
магическими артефактами. Всю их поверхность покрывали руны. Все это
было сделано с одной целью — не позволить заключенному
воспользоваться хоть толикой магии. Ни только одежду не пожалело
время, но и оковы — не смотря на магию, сырость сделала свое дело и
ржавчина вгрызлась в крепкий артефактный метал. Хотя может и не
только время повинно, но и кровь, что скрывала под собой рыжину
металла. Только вот узнать в черном веществе, что покрывала пол под
пленником и орудия пыток можно было только, если знать об этом.
Тысячелетия назад она лилась каждый день, но с тех пор словно
кончилась, а пленник казался мертвой мумией и глаза его были
закрыты.
Древний эльф любил время от времени приходить сюда и срывать
свою злость, на виновнике своих горестей. Хотя любил не совсем то
слово, скорее — не мог иначе, и таким образом выпускал пар. Если
его пленник был узником этой маленькой и тесной камеры, то эльф был
заключенным этого мира. И даже его относительная свобода не
приносила ему облегчения. Потому что эльф знал чего был лишен и к
чему приговорен — гнить заживо в этом проклятом мире. Казалось он
приходил увидеть давно мертвого врага...
